Игумен Харитон (Дунаев)

278. "Если внутреннее делание по Богу не поможет человеку, то напрасно он трудится во внешнем".

279. Брат спросил авву Агафона: скажи мне, авва, что больше: телесный труд или хранение сердца? Авва ответил ему: человек подобен дереву: телесный труд - листья, а хранение сердца - плод. Поелику же по Писанию "всякое древо, еже не творит плода добра, посекаемо бывает и во огнь вметаемо (Мф. 3:10), то очевидно, что мы должны все попечение иметь о плоде, т.е. о хранении ума. Впрочем, для нас потребно и лиственное прикрытие и благоукрашение, т.е. телесный труд".

280. В монастыре идут два порядка жизни: один внутренний, а другой внешний. Послушания, какие налагаются в монастыре, все касаются сей внешней жизни. Незнающий, что эти послушания необходимы только потому, что мы приносим в монастырь с собою и тело, и что дело спасения души должно идти среди сих послушаний своим чередом, с первых шагов может отворотиться от монастыря, почитая их несоответствующими своим целям и своему настроению, или, оставаясь в монастыре, все дело монашества ограничивать только сими послушаниями... и потрудится напрасно, ни шагу не сделав в очищении и усовершенствовании своей души...

Обрекайте себя на жизнь, где руки и ноги будут одно делать, а душа должна быть занимаема другим, если хочет спастись.

281. Возьмите еще во внимание и то, что здоровье не от одной пищи зависит, а наиболее от душевного спокойствия. Жизнь в Боге, отрешая от волн мирянских, миром осеняет сердце, а чрез то и в теле держит все в здравом строе...

Дела не главное в жизни; главное - настроение сердца, к Богу обращенное.

282. Есть два пути к тому, чтоб стать едино с Господом: деятельный и созерцательный. Первый для христиан житейских, второй для оставивших все житейское. В действии ни первый не бывает без второго, ни второй без первого. И житейские, то есть, должны в своей мере держать и созерцательный путь... Я писал вам: навыкайте памятовать всегда о Господе и ходить пред лицом Его. Это созерцательная часть и есть...

Спрашивается, как же Господа при делах иметь во внимании? Так: какое бы дело, большое или малое, вы ни делали, держите в уме, что его вам повелевает делать Сам Господь Вездесущий и смотрит, как вы его делаете. Так себя держа, вы дело всякое будете делать со вниманием и Господа будете помнить. В этом весь секрет успешного для главной цели действования в вашем положении. Извольте в это вникнуть и так наладиться. Когда так наладитесь, тогда и мысли перестанут блуждать туда и сюда...

У вас теперь отчего все не ладится? Думаю оттого, что вы хотите помнить Господа, забывая о делах житейских. Но дела житейские лезут в сознание, и память о Господе вытесняют. А вам следует наоборот: о житейских делах хлопотать, но как о Господнем поручении и как пред Господом. Там у вас ни того, ни другого не выходит, а здесь то и другое будет исправно.

283. Вам говорят: "более заслуги подвизаться в молве житейской, чем спасаться в уединении". И вы не отрицайте этого. Те, которые истинно подвизаются, не имеют в виду заслуги, а о том лишь заботятся, чтоб очистить себя от страстей и страстных чувств и помыслов.

Для этой цели жизнь в общении с другими пригожей, потому что она представляет действительные опыты борения со страстями и преодоления их. Эти победы бьют страсти в грудь и в голову, а повторение их скоро убивает страсти наповал. В уединении же борьба бывает только мысленная, которая также бывает слабодейственна, как удар крыла мухи. Оттого умерщвление страстей в уединении дольше тянется. И мало того, оно бывает всегда почти не умерщвлением собственно, а замиранием, замиранием на время, до случая встречи с предметами страсти ...Причем бывает, что страсть вдруг воспламеняется, как молния. И бывает, что иной, долгое время имевший в уединении покой от страстей, вдруг падает. А того, кто дошел до покоя от страстей чрез борьбу не мысленную, а действительную, нечаянное нападение их не поколеблет.

- Вот на каком основании мужи опытные в духовной жизни заповедуют преодолеть страсти действительным с ними борением в общении с другими, а после этого уже уединяться.

284. Руки и ноги за делом, а мысль с Богом - се настоящий стоячий человек.

Внутреннее надо налаживать с утра - как глаза откроются. Хранить его весь день, вечером подогреть, и так заснуть.

Сократить внешние отношения и все наладить на один чин - есть спасительная рамка жизни.

Когда придет внутренняя молитва, тогда она может заменять отчасти пребывание во храме, но внутренней молитвы ничто так не разогревает, как храм.

285. Житейские помыслы трудитесь улаживать. Ищите такого настроения, чтоб телом делать обычные дела, а духом всегда быть с Господом. Милостивый Господь дает беспопечение, по которому все делается в свое время, но ничто не озабочивает и не томит. Ищите, просите, - и дастся.

286. Всякого рода подвиги надо так нести, чтоб про них в монастыре никто не знал. Коль скоро узнают о чем, уж это дурно. Не подумайте, что спрятанность, - чтоб не видали и не знали, - не строго необходима. Нет: строго, настрого. Подвиг, о коем звонят, есть пустой, - гроша не стоит.

287. Внешние труды и подвиги суть средства, они ценны только тогда, как приводят к цели и ею требуются. И мысли на них не останавливайте, как бы они что значили. Главное - в чувствах и расположениях. На них и обратите все внимание, если уже установились во внешнем порядке жизни. Смирение паче всего блюдите и молитесь о нем, да подано будет, и сами себя почаще теребите, наклоняя на самоуничижение. Как только проснетесь, поскорее позаботьтесь восчувствовать себя негожею, а там и весь день такою же быть старайтесь. На молитву становясь и к Господу приступая, паче уничижайтесь. Кто и к Кому дерзает обращаться и беседовать человеческою речью?!

- Радуйтесь, когда встретится уничижение внешнее, невольное. Принимайте его, как особую милость Божию. Мерою себе поставьте, что, когда вы стоите в полном недовольстве собою, то вы в добром чине; коль же скоро хоть малое чувство самодовольства придет, и начнете вы цену себе давать, знайте, что вы не в своем виде, и начинайте тогда теребит себя. Господа ради не забывайте сего пунктика. Все другое ничто, когда сего нет. Были люди, которые одним смирением без подвигов спаслись; а без смирения никто не спасался и не спасется.

288. Внимание свое меньше всего останавливайте на внешних подвигах. Хоть они необходимы, но они суть подмостки. Здание строится посреди их, но они не здание. Здание в сердце. На сердечные делания и обратите все внимание свое.

Первый искусительный помысл, который начнет бить вас, будет самодовольство; за ним придет внутреннее самовозношение, или трубление пред собою; а далее - кичение пред другими. Уразумевайте пути сии. Читайте Макария Великого, и особенно Лествицу, где много сказано о различении помыслов. Одно и тоже дело бывает и приятно и неприятно Богу, судя по помыслам. Учитесь.

289. Неохотное послушание вы назвали машинальным послушанием. На деле так бывает, что то только послушание и действует плодотворно на образование нрава, которое совершается наперекор своей воле и своим соображениям.

Если что делается по влечению сердца, какое тут послушание? Тут своя воля и свой вкус. Только вопрос немного скрашивает такие дела. Настоящее послушание слушается, не видя оснований и не смотря на свое нехотение. Такому послушанию обетована особая благодать - благодать сохранения от всякого вреда, при исполнении послушания. Когда послушание оказывается ради Господа, тогда Господь берет на Свое попечение слушающегося, и блюдет его.

290. Что ни прикажут, то и делайте без поперечия внутри, со всею охотою, как повеление Божие. Положите себе поглубже в сердце сие подчеркнутое слово и действуйте так, как оно внушает. Всякое приказание принимайте, как непосредственно от Самого Бога идущее слово, и исполняйте его как дело Божие, как пред Богом, со всем усердием и вниманием, не яко человеком работая, но Богу, всевидящему, страшась суда, изреченного на творящих дело Божие с небрежением (Иер. 48:10). Затвердите пожалуйста это потверже.

Вникните теперь в изменение Божия о вас смотрения, и не допустите поступить не по намерению Божию. Что было прежде?

- В церкви стояли особо, уютно, только молились и согревались в молитве; в келлии тоже - главное была молитва и молитва. Теперь в церкви - дело и дома - дело. Думаете это даром? Нет. Второй шаг предлагает вам сделать Господь. Прежде были в теплой молитве, - без дел послушания; теперь учитесь пребывать в такой же молитве - при делах. Сего желает от вас Господь. Ухитряйтесь. И прежде был труд, а теперь побольше. Надо и дело делать, и умом от Бога не отступать, т.е. быть так, как бы стояли на молитве. Это закон: руками дело делать, а умом и сердцем с Богом быть. Пишите, а умом от Бога не отступайте, и теплоте не позволяйте умаляться и трезвенности ослабевать. Тоже - и когда прислуживаете в церкви. Как в этом успеть, дело научит. И вот приобретете опытность новую, - и еще более окрепнете во внутрь пребывании.

291. Вам казалось, что когда не было у вас письменного послушания, было лучше. Тут обман. Беспрекословное послушание в противность вкусам нашим дороже всех подвигов, и разорительно оно может быть только при неискусном выполнении его, как было у вас, и то большею частью только на вид. На деле же и труд самоотвержения Господь всегда вознаграждает. Вы легко смотрите на ваше упирание ногами по делу послушания. Вчера давали обет, что во всем будете слушать игумению, а ныне отказываетесь несть послушание легкое, вам сподручное. Так-то разве обет-то исполняют? Слово о послушании есть вам завет с обителью и основа рясофория вашего. Разорен теперь этот завет, и вы сами себя извергли из чина, в который одною ногою вступили было. Каяться надо и плакать о сем. Ведь чрез это внутренний строй ваш должен разориться, и, может быть, разорился уже, хоть по наружности он будто созидается. Надо штраф на вас положить.

Извольте класть по три поклона земных, со слезами прося Господа, - простить ослушницу и обманщицу, которая на словах одно обещает, на деле другое делает. На духу кайтесь: это грех не мысленный, а фактический. И Бога молите, чтоб Он вложил, кому следует, опять дать это вам послушание, и когда будет дано или оставлено за вами, тогда и поклоны прекратите. Но матушке об этом не сказывайте.

292. Вы пишете: "работаю, как новоначальный с послушниками".

- Я не понимаю, в чем эта работа?

- Хорошим же или неодобрительным делом она может быть только от духа, с каким делается. На это и смотрите и соответственно с тем себя держите.

Когда видите, что вас чернят, принимайте то, как целительные грязи. Вы добре делаете, что не теряете братского расположения к тем, которые прилагают к вам это врачевство.

293. Леность ваша к духовным занятиям происходит от увлечения, с каким взялись за работу. Не увлекайтесь слишком работою, а то в голове станет мутно. После же мутности в голове, и в сердце станет мутно.

294. Труд телесный смиряет, промежутки наполняет, а мыслям бродить не дает. Заменить его поклонами хорошо, - это лучший труд. Но всегда ли это можно? Египетские старцы с утра до вечера за работою сиживали, в молитве умной и богомыслии. Правило молитвенное справляли ночью. А св. Исаак Сирианин не благоволит к труду: отклоняет, говорит, от Бога. Это правда, когда мудреный труд, а простенький - ничего.

295. Всякий род и порядок занятий хорош, коль скоро способствует вниманию к Богу. Нечего и расписывать занятия. Коль скоро одно занятие не питает молитвы, оставить его надо и взять другое. Например, развернули книгу и стали читать, - не идет. Оставьте ее, берите другую. Если та не идет, берите третью. Если и эта не идет, бросьте чтение и кладите поклоны или размышляйте. Надо иметь не развлекающее внимания рукоделие... Когда внимание к Богу живо и внутренно молитва идет, тогда лучше ничего не начинать делать (дома-то), а сидеть или ходить, или лучше стоять пред иконами и молиться; когда начнет слабеть, подогреть его чтением или размышлением. Правила нужны для поступающих в монастырь, чтоб они навыкли деланиям или занятиям монастырским. Потом же, когда они дойдут до внутренних некиих ощущений и особенно до сердечной теплоты, правила и им не строго нужны. Вообще к правилам не следует пристращаться, а быть свободну в отношении к ним, одно имея в намерении: как бы внимание к Богу благоговейное не отходило.

Тело надо держать постоянно в струнку, как солдат на параде, ни как не позволяя себе распускать членов, не только при хождении и сидении, но и при стоянии и лежании.

Дела все - большие и малые - делать так, как бы око Божие смотрело, как что делается. Всякого приходящего или всякого встречаемого надо принимать, как посланца Божия. Первый вопрос да будет у себя внутри: что хочет Господь, чтобы я сделал с сим или для сего лица. Всех принимать, как образ Божий, с почтением, и желать сделать добро ему...

Безжалостность к себе, готовность на всякую услугу другим и предание себя всецело Господу, с молитвенным в Нем пребыванием, - се производители жизни духовной.

296. Коснулись вы работ. Как у вас работы не по послушанию, а по своей воле, то вам можно распоряжаться ими так, чтоб они нисколько не отвлекали вас от внутренних деланий. Следуйте в сем св. Исааку Сирианину. Он не благоволит к работе и позволяет ее только в случае нужды, изредка. Ибо она отвлекает на себя ум. Надо особый навык приобресть, чтоб не отвлекала. Не работать нельзя. Есть естественная в ней потребность; однако ж и увлекаться ею не должно. Египетские монахи целый день работывали, но умом не отходили от Бога.

297. По крайней мере ту молитву, что в сердце, вы не прекращали? Нет, чай и тут допущена у вас утрата: ибо когда бы вы умом Богу предстояли и в сердце смиренно Богу припадали, то не почувствовали бы прекращения молитвенного дела. Заключаю, что вы рассеялись. Увлеклись делом, и оно выбило у вас из головы все прочее, даже самонужнейшее. Стало, дурно вы справили свое послушание. Следовало исполнять его не осуечаясь внутренно и, усердно работая, сердце держать поодаль - свободным, и внимания не отрывать от главного своего дела.

298. Учитесь все, что ни делаете, делать так, чтоб это разогревало, а не охлаждало сердца: и читать, и молитву деять, и работать, и с другими входить в общение надо, все одну цель держа - не доводить себя до охлаждения. Топите без перерыва свою внутреннюю печку краткою молитовкою, - и берегите чувства, чтоб чрез них не уходила теплота. Впечатления отвне очень трудно уживаются с внутренним деланием.

299. Пристращаться к чтению дурно. Это не ведет к добру, и восстановляет некую стену между сердцем и Богом. Развивается при сем любопытство и совопросничество пагубное.

300. Вот все способы, коими в нас истребляются страсти - то собственным нашим умноделательным трудом, то руководителями, то Самим Господом. Уже было замечено, что без мысленного внутреннего борения, борение внешнее не может быть успешным; то же самое должно сказать и о борении под руководством, а также и о промыслительном очищении. Следовательно, внутреннее борение должно быть непрекращаемо и неизменяемо. Само одно оно не так сильно, но когда нет его, все другие - бездейственны, не в пользу. И делатели, и страдатели, слезники и послушники гибли и гибнут от недостатка внутреннего борения или хранения ума. Если припомнить при этом и то, что сказано прежде о внутреннем положительном делании, именно, что в нем - цель и сила внешнего положительного делания, то во всей силе откроется все значение делания внутреннего, и всякому будет видно, что оно - исходище, основа и цель всего подвижничества. Все делание наше может быть сокращено в следующую формулу: собравшись внутрь себя, восставь духовное сознание и жизнедеятельность, и в этом настроении ходи по начертанному внешнему деланию под руководителем или Промыслом; но при этом с строгим и напряженным вниманием замечай и следи все возникающее внутри. Коль скоро родится страстное восстание, - гони его и поражай, и мысленно и деятельно, не забывая возгревать в себе дух сокрушенный и болезнующий о грехах своих.

Сюда должно быть сведено все внимание подвижника, чтобы, подвизаясь, он не рассеивался и был как бы связан или препоясан по чреслам помышлений своих. Хождение с таким внутрь-пребыванием и хранением есть хождение трезвенное, а наука о сем есть наука трезвения. Теперь понятно, почему все подвижники главнейшею из добродетелей подвижнических считали добродетель трезвения, и неимеющего ее почитали бесплодным.

301. Одною деятельною жизнью ограничиваться нельзя, надо при сем вести и умозрительные занятия, чтоб ими держать неослабно в своем чине и внутренний строй. Надо непременно соединять с деянием умозрение и с умозрением деяние. То и другое в связи быстро подвигает душу вперед, очищая ее от худого и укрепляя в добром. Посмотрите в Достопамятных сказаниях - Авву Иоанна Колова и Авву Пимена. Да об этом и во всех подвижнических писаниях найдете.

302. Итак, учи себя всякий. и внушай себе истины слова Христова, и оно вселится в тебя. Для сего читай, размышляй, заучивай, сочувствуй, возлюбляй и далее проводи в жизнь. Это последнее есть предел обучения себя. Пока этого нет, нельзя сказать о ком-либо, что он научил себя, хоть и знает слово Христово на память и хорошо рассуждает. В таком недостатке Св. Павел укорял иудеев в послании к Римлянам: научая иного, себе ли не учиши? (Рим. 2:21). Кто таков, в того не вселилось слово Христово и не живет в нем...

Очевидно, что всякого рода взаимнообучение плод приносит только тогда, когда при этом всякий и сам себя учит и вразумляет, т.е., выслушав сказанное или прочитанное, уговаривает себя не думать только так именно, но и чувствовать и поступать...

Ибо только тогда и вселяется в кого слово Христово, когда он успеет уговорить себя и веровать и жить по нему...

Не мудро делает сие тот, кто усердно читает слово Божие, но не обсуждает его, не доводит до чувства и не проводит его в жизнь. Оно и течет у него, как вода по желобу и протекает чрез него, не осаждаясь в нем и не вселяясь в него. Можно все Евангелие и весь Апостол знать на память, и все же не иметь слова Христова вселенным в себе, по причине не разумного изучения его. Не разумно делает сие и тот, кто только ум обогащает словом Христовым, а о сообразовании с ним сердца и жизни нерадит. Оно у него и остается, как песок, насыпанным в голове и памяти, и лежит там мертвым, а не живет. Живет оно только тогда, когда проходит в чувства и жизнь; а тут этого нет. И нельзя потому сказать, что оно обитает в таковом.

303. И все еже аще что творите словом или делом, вся во имя Господа Иисуса Христа, благодаряще Бога и Отца тем (Кол. 3:17).

Третий прием, какой следует употреблять, чтоб являть живот свой сокровенным в Боге, - есть все творить во имя Господа. Из первых двух - чтение писания и усвоение откровенных истин - изгоняет суетные и нечистые мысли и исполняет ум благопомышлениями все о божественном, а молитва водворяет навык всегда памятовать о Боге или ходить в присутствии Божием. То и другое держит внимание и чувство сокровенным в Боге. Кажется бы и довольно? Кажется, но не есть. Если оставить в действии только два эти приема, то они не приведут к цели предуказанной. Человек - не мысль только и чувство, но паче дело. Он есть - приснодвижное, непрестанно действующее существо. Но всякое дело привлекает внимание и чувство. Действующий весь в деле бывает. Почему и ищущий Бога, по причине дел, без коих быть не может, неизбежно уклоняется от Бога мыслью, а за мыслью и чувством. Дела сводят его с неба на землю, или изводят из сокровенности в Боге в видимые соотношения: ибо дела наши все почти видимы, текут в ряду тварном, среди вещей чувственных. Отсюда следует, что если и дела человека не направить так, чтоб и они служили средством к удержанию жизни сокровенною в Боге, то и первые два приема будут оставаться бесплодными или даже и сами по себе не могут быть совершаемы, как должно. Дела непрестанно будут расстраивать - и дело изучения писаний и дело молитвы. Вот Апостол и учит в предложенных словах, как и дела обратить в средство к сокровению живота в Боге, именно - все твори во имя Господа. Если так настроишься, то и от Господа не отойдешь ни мыслью, ни чувством. Ибо все творить во имя Господа значит - творить все во славу Его, в желании благоугодить Ему, верно исполнивши познанную волю Его даже в малом чем. А при этом члены тела, как орудия, будут дело делать, а мысль и чувство будет обращено ко Господу с озабочением, как бы делаемое сделать благоугодно Господу и так, чтоб оно послужило во славу Его.

И этот прием сильнее для предполагаемой цели, нежели два первые, и успех в этих зависит от успеха в том. Ибо они суть мысленного свойства. Мысленное же входит в сок и кровь чрез дело. Дело осаждает мыслимое внутрь естества человеческого. Когда делаемое дело освящается направлением его к Богу, то в делании его божественный некий элемент входит во все силы и органы, участвующие в совершении его. Чем более таких дел, тем более божественных элементов входит в естество человека. А потом они и все его наполняют; и становится таким образом все естество погруженным в божественное, или сокровенным в Боге. По мере установления такого рода направления дел установляются прочнее и молитва с богомыслием и благопомышлениями. Они влияют на установление дел во славу Божию, а это направление, в воздаяние им, их самих упрочивает и успособляет.

Все делаемое нами Апостол обнял двумя терминами: словом и делом. Слова произносятся устами, дела творятся прочими членами. С пробуждения до заснутия то и другое в непрестанном употреблении. Речь у нас течет без умолку почти, и другие движения тела тоже не прекращаются. Какая богатая Богу жертва, если все это направить во славу Божию?! Обращением слова во славу Божию изгоняется не худоречие только, но и пусторечие, и оставляется одно - что служит к назиданию братий, или, - крайний предел, - не служит на разорение их. К сему присовокупить следует и молитвословие. Равно обращением дел во славу Божию не худые только дела, по похоти и раздражению делаемые, устраняются; об этих и помина не должно быть между христианами; но указывается дух, в каком должны быть делаемые дела должные, позволительные и полезные. Этим изгоняется из круга деятельности всякое самоугодие и служение миру и злым обычаям его.

Творить все во имя Господа значит - все обращать во славу Его, стараться все делать так, чтоб оно угодно было Ему, с сознанием воли Его на то, и еще - всякое дело окружать молитвою к Нему, с молитвою начинать, молитвенно совершать и молитвою оканчивать, в начале прося благословения, в продолжении ища помощи, а в конце вознося благодарение, яко Совершителю в нас и чрез нас дела Своего.

304. Жизнь христианина на земле есть цепь страданий. Должно бороться с телом своим, со страстями, с духами злобы. В этой борьбе - наша надежда. Наше спасение есть Бог наш. Возложившись на Бога, должно переносить с терпением время борьбы. Искушения как бы топчут человека, претворяя зерно в муку. Они попускаются нам по Промыслу Божию, к великой душевной пользе нашей: от них получаем сердце сокрушенно и смиренно, которое Бог не уничижит.