Книга 4. По­уче­ние 59

I. Св. Кал­ли­страт, па­мять коего празд­ну­ет­ся ныне, имел дедом своим неко­е­го воина, по имени Неокор, ко­то­рый слу­жил при Пон­тий­ском Пи­ла­те и был сви­де­те­лем стра­да­ния и смер­ти Спа­си­те­ля. Неокор видел чу­де­са, со­про­вож­дав­шие смерть и вос­кре­се­ние Спа­си­те­ля, уве­ро­вал в Него и был кре­щен апо­сто­ла­ми. Воз­вра­тив­шись в род­ной город Кар­фа­ген, Неокор рас­ска­зы­вал всем о Хри­сте, как оче­ви­дец, и утвер­дил в семье своей веру Хри­сто­ву. Под­ра­жая деду и отцу сво­е­му, Кал­ли­страт учил вере Хри­сто­вой своих со­то­ва­ри­щей во­и­нов и пе­ре­да­вал им то, что уна­сле­до­вал от отца и деда. Но такая де­я­тель­ность не могла укрыть­ся от языч­ни­ков, тем более, что она со­про­вож­да­лась бла­го­че­сти­вою жиз­нью. На св. Кал­ли­стра­та было до­не­се­но, что он про­во­дит ночи в мо­лит­ве, при ко­то­рой с лю­бо­вью вос­по­ми­на­ет имя Хри­ста Спа­си­те­ля, за Ко­то­ро­го он с ра­до­стью все­гда был готов по­стра­дать. Он был при­зван к до­про­су, на ко­то­ром, непо­ко­ле­би­мо ис­по­ве­дав себя хри­сти­а­ни­ном, по­стра­дал вме­сте с 49 дру­ги­ми во­и­на­ми. Кал­ли­стра­та пре­да­ли же­сто­ким му­че­ни­ям, и он был по­се­чен мечем на мел­кие части. Это было в цар­ство­ва­ние Дио­кле­ти­а­на.

II. Бра­тия-хри­сти­ане! По­рев­ну­ем бла­го­че­сти­вой жизни св. му­че­ни­ка Кал­ли­стра­та.

а) По при­ме­ру св. му­че­ни­ка Кал­ли­стра­та, ко­то­рый любил про­во­дить ночи в мо­лит­ве, об­ра­щен­ной к Гос­по­ду на­ше­му Иису­су Хри­сту, что и было при­чи­ною его му­че­ни­че­ских стра­да­ний и смер­ти, и мы от­да­дим часть ночи, даже хоть несколь­ко минут ноч­но­го сна на мо­лит­ву. Среди окру­жа­ю­щей ти­ши­ны и без­мол­вия, когда ничто нас не раз­вле­ка­ет, когда суета дня остав­ля­ет нас на несколь­ко часов в покое, когда так легко за­гля­нуть вглубь своей души, ста­нем по про­буж­де­нии хоть на несколь­ко минут на мо­лит­ву и воз­не­сем свои бла­го­дар­ствен­ные, хва­леб­ные, про­си­тель­ные и по­ка­ян­ные мо­лит­вы к на­ше­му небес­но­му Отцу, Ко­то­рый, как Дух вез­де­су­щий и все­ве­ду­щий, с вы­со­ты Сво­е­го пре­сто­ла ми­ло­сти­во услы­шит мо­лит­ву рабов Своих, к Нему об­ра­ща­ю­щих­ся с верой, на­деж­дою и лю­бо­вью.

Не для того дана ночь, - учит зла­то­сло­вес­ный учи­тель все­лен­ской церк­ви свт. Иоанн Зла­то­уст, - чтобы мы всю ее про­во­ди­ли во сне и без­дей­ствии. Сви­де­те­ли тому ре­мес­лен­ни­ки, по­гон­щи­ки мулов, тор­гов­цы, Цер­ковь Божия, вос­ста­ю­щая среди ночи. Вос­стань и ты, по­смот­ри на хор звезд, на глу­бо­кую ти­ши­ну, на ве­ли­кое без­мол­вие, и удив­ляй­ся делам Гос­по­да тво­е­го. Тогда душа твоя бы­ва­ет чище, легче и бод­рее, бы­ва­ет осо­бен­но спо­соб­на вос­па­рять и воз­вы­шать­ся; самый мрак и со­вер­шен­ное без­мол­вие много рас­по­ла­га­ют к уми­ле­нию. Если взгля­нешь на небо, ис­пещ­рен­ное звез­да­ми, как бы бес­чис­лен­ным мно­же­ством глаз, то по­лу­чишь со­вер­шен­ное удо­воль­ствие, по­мыс­лив тот­час о Со­зда­те­ле. Если пред­ста­вишь, что те, ко­то­рые в те­че­ние дня шумят, сме­ют­ся, иг­ра­ют, про­во­дят время на зре­ли­щах, оби­жа­ют, ли­хо­им­ству­ют, до­са­жда­ют, де­ла­ют бес­чис­лен­ное мно­же­ство зол, те­перь ни­сколь­ко не от­ли­ча­ют­ся от мерт­вых, то по­зна­ешь все ни­что­же­ство че­ло­ве­че­ско­го са­мо­лю­бия. Сон при­шел и по­ка­зал при­ро­ду, как она есть; он есть образ смер­ти, он есть образ кон­чи­ны. Если взгля­нешь на улицу, не услы­шишь ни од­но­го го­ло­са; если по­смот­ришь в доме, уви­дишь всех ле­жа­щи­ми как бы во гробе. Все это может воз­бу­дить душу и при­ве­сти на мысль кон­чи­ну мира.

Тогда не бес­по­ко­ит тще­сла­вие; ибо как это воз­мож­но, когда все спят и не видят? Тогда не на­па­да­ет ле­ность и бес­печ­ность; ибо как это воз­мож­но, когда столь мно­гое воз­буж­да­ет душу? После таких бде­ний бы­ва­ют и сон при­ят­ный и ви­де­ния чуд­ные.

Но, ска­жешь, - про­дол­жа­ет тот же св. отец церк­ви, - я уто­мил­ся в про­дол­же­нии дня, и не могу. - Это от­го­вор­ка и пред­лог. По­верь мне, не столь­ко огонь ис­треб­ля­ет ржав­чи­ну ме­тал­ла, сколь­ко ноч­ная мо­лит­ва - ржав­чи­ну гре­хов наших. Усты­дим­ся, если не кого дру­го­го, то хотя ноч­ных стра­жей. Они, по­ви­ну­ясь че­ло­ве­че­ско­му за­ко­ну, об­хо­дят во время стужи, гром­ко крича и про­хо­дя по ули­цам, часто под до­ждем и оце­пе­нев от хо­ло­да, для тебя, для твоей без­опас­но­сти и для сбе­ре­же­ния тво­е­го иму­ще­ства. Тот о твоем иму­ще­стве ока­зы­ва­ет такое по­пе­че­ние; а ты не ока­зы­ва­ешь даже о душе своей. И при­том я не за­став­лю тебя хо­дить, по­доб­но ему, под от­кры­тым небом, ни гром­ко кри­чать и над­ры­вать­ся; но, на­хо­дясь в том же самом жи­ли­ще, в той же самой спальне, пре­кло­ни ко­ле­на, об­ра­тись с мо­лит­вой ко Гос­по­ду.

Для чего Сам Хри­стос на горе про­был в мо­лит­ве всю ночь? - спра­ши­ва­ет тот же ве­ли­кий учи­тель церк­ви (Лк. 16:12). Не для того ли, чтобы по­дать нам Собою при­мер? Тогда рас­те­ния вос­ста­нов­ля­ют свои силы, т. е. во время ночи; тогда осо­бен­но и душа еще более их при­ни­ма­ет в себя росу. Что днем по­па­ля­ет­ся солн­цем, то осве­жа­ет­ся ночью. Ноч­ные слезы лучше вся­кой росы нис­хо­дят и на по­же­ла­ния и на вся­кое пла­мен­ное раз­же­ние, и не по­пус­ка­ют по­тер­петь ни­че­го вред­но­го. Если она не будет пи­тать­ся этою росою, то будет со­жи­гать­ся во время дня.

б) Вто­рой урок бла­го­че­сти­вой жизни св. му­че­ни­ка Кал­ли­стра­та со­сто­ит в том, что мы долж­ны по при­ме­ру его лю­бить Гос­по­да до го­тов­но­сти по­ло­жить жизнь свою за св. имя Его. Бог, ис­точ­ник вся­кой ис­ти­ны, вся­кой кра­со­ты и вся­ко­го добра, есть вме­сте с тем наш все­б­ла­гий Отец, непре­стан­но из­ли­ва­ю­щий на нас Свои ми­ло­сти, конца и числа ко­то­рым нет.

Даже и про­стое чув­ство бла­го­дар­но­сти, ко­то­ро­го не лишен ни один че­ло­век, под­ска­жет ему, что он дол­жен лю­бить Бога боль­ше всего на свете. Пусть толь­ко на ми­ну­ту его мысль от­ре­шит­ся от зем­ных ин­те­ре­сов и сде­ла­ет самое крат­кое обо­зре­ние тех див­ных дел любви и ми­ло­сер­дия Божия к че­ло­ве­ку, ка­ки­ми он осы­пан с ми­ну­ты сво­е­го рож­де­ния и до самой своей смер­ти на земле и ка­ки­ми будет на­сла­ждать­ся, если за­слу­жит, в про­дол­же­ние всей бес­ко­неч­ной веч­но­сти за гро­бом. Но при виде див­ных и бес­чис­лен­ных бла­го­де­я­ний Бо­жи­их, яв­лен­ных сна­ча­ла в тво­ре­нии че­ло­ве­ка и воз­ве­де­нии его на вы­со­чай­шую грань бытия и жизни, от­де­ля­ю­щую мир чув­ствен­ный от мира ду­хов­но­го, а затем в ис­куп­ле­нии его от страш­ных бед­ствий греха смер­тью Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста, смер­тью не иного кого, но Са­мо­го Сына Божия, мысль наша це­пе­не­ет от бла­го­го­вей­но­го изум­ле­ния пред ве­ли­чи­ем любви Бо­жи­ей к че­ло­ве­ку и рас­тво­ря­ет­ся в сле­зах бла­го­дар­но­го серд­ца. Бла­го­да­рю Тебя, Гос­по­да моего, бла­го­да­те­ля пре­щед­ро­го, яко со­тво­рил мя еси по об­ра­зу Сво­е­му и по по­до­бию и от небы­тия в бытие при­вел мя еси, сла­вою и че­стию вен­чал еси (Пс. 8:6), - можем толь­ко ска­зать сло­ва­ми св. Ди­мит­рия Ро­стов­ско­го, серд­це ко­то­ро­го по­сто­ян­но го­ре­ло пла­ме­нем бо­же­ствен­ной любви: Не со­тво­рил мя еси зве­рем, ни ско­том, ни иным коим жи­вот­ным, но че­ло­ве­ком, ра­зум­ною тва­рию: бес­смер­ти­ем и са­мо­вла­сти­ем душу мою по­чтил еси. Аще бо и раз­лу­ча­ем­ся вре­мен­но пло­тию, но на луч­шее пе­ре­се­ле­ние пре­хо­дим, душею же бес­смертне пре­бы­ва­ем во веки, не на ты­ся­чу лет, не на две или три ты­ся­чи, но во веки веч­ные, концы не иму­щие.

III. Мо­лит­ва­ми св. му­че­ни­ка Кал­ли­стра­та да утвер­дит нас Гос­подь в свя­той и пла­мен­ной любви к Себе и да пре­вра­тит наше ка­мен­ное серд­це в пло­тя­ное, лю­бя­щее Бога, по­чи­та­ю­щее Его и бла­го­да­ря­щее Его.