Со­вер­ше­ние Бо­же­ствен­ной ли­тур­гии

Ар­хи­манд­рит Иеро­фей (Вла­хос)

Я про­дол­жал чи­тать Иису­со­ву мо­лит­ву до­ста­точ­но долго. Вспо­ми­нал зна­ко­мых, бра­тьев, дру­зей, жи­ву­щих в миру, и чув­ство­вал в тот час необ­хо­ди­мость го­ря­чо про­сить Бога о них. И вот меня по­зва­ли для со­вер­ше­ния Бо­же­ствен­ной ли­тур­гии в неболь­шую цер­ковь ка­ли­вы. Какая это была Бо­же­ствен­ная ли­тур­гия! Какое ве­ли­чие! Я знал, что Бо­же­ствен­ная ли­тур­гия пред­став­ля­ет собой все бо­го­сло­вие и бо­го­зре­ние. Я знал, что Бо­же­ствен­ная ли­тур­гия - это дей­стви­тель­но Пасха, Гол­го­фа и Вос­кре­се­ние Хри­сто­во. Но в ту ночь я ре­аль­но пе­ре­жил и по­чув­ство­вал это. Я понял, что Бо­же­ствен­ная ли­тур­гия - пре­дел жизни ве­ру­ю­ще­го. "Сие есть жизни грань; когда ее кто до­стиг­нет, ему уже боль­ше нигде не нужно ис­кать сча­стья" (Ка­ва­си­ла). Да, это ве­ли­чай­шее сча­стье для ве­ру­ю­ще­го. И я его нашел имен­но в ту ночь.

Лишь несколь­ко све­чей осве­ща­ли в храме лики Хри­ста, Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы и свя­тых. Три по­слуш­ни­ка вме­сте со стар­цем слов­но за­сты­ли в ста­рых ста­си­ди­ях и пе­ре­жи­ва­ли та­ин­ство. Они не про­сто сле­ди­ли за ходом служ­бы, но со­слу­жи­ли мне! Их вид на­по­ми­нал жи­тий­ные лики свя­тых. Вы бы ска­за­ли, что они сошли со стен и пе­ре­жи­ва­ли Пасху. Го­ло­са мяг­кие, негром­кие, по­гру­жен­ные в скорбь. Псал­мо­пе­ние вы­хо­дит из уязв­лен­но­го бо­же­ствен­ной лю­бо­вью серд­ца, из глу­би­ны души, на­сы­щен­ной бо­же­ствен­ной лю­бо­вью. Здесь ясно раз­ли­ча­ет­ся и узна­ет­ся мир­ской че­ло­век, не жи­ву­щий в по­дви­ге и со­кру­ше­нии.

При­зна­юсь, та Бо­же­ствен­ная ли­тур­гия пред­став­ля­ла про­бле­му для меня. Ни­ко­гда в жизни не чув­ство­вал я такой рас­те­рян­но­сти и столь неис­чер­па­е­мой ра­до­сти. Рас­те­рян­но­сти, ибо я на­хо­дил­ся среди свя­тых. Когда я вышел на бла­го­сло­ве­ние со сло­ва­ми: "Мир всем", - я чисто по-че­ло­ве­че­ски был оза­да­чен. Ибо они имели мир, в то время как я, думаю, нуж­дал­ся в уми­ро­тво­ре­нии. По­сы­лая апо­столь­ское бла­го­сло­ве­ние: "Бла­го­дать Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста, и Любы Бога и Отца, и при­ча­стие Свя­та­го Духа буди со всеми вами", - я хо­ро­шо со­зна­вал, что делаю. Я по­слал бла­го­сло­ве­ние и бла­го­дать тем, кто... ис­пол­нен бла­го­да­ти. "Горе имеим серд­ца" - ска­зал я людям, все­гда име­ю­щим их на Небе. Един­ствен­ным, для кого необ­хо­ди­мы были эти воз­гла­сы, был я. Я осо­бен­но осо­зна­вал свою гре­хов­ность при мо­лит­ве: "Ник­то­же до­сто­ин..." С непод­дель­ным со­кру­ше­ни­ем и непре­стан­ны­ми сле­за­ми я читал мо­лит­ву: "При­з­ри на мя, греш­на­го и недо­стой­на­го раба Тво­е­го, и очи­сти душу и серд­це мое от со­ве­сти лу­ка­выя. И спо­до­би мя силою Свя­та­го Духа, об­ле­чен­на бла­го­да­тию свя­щен­ства, пред­ста­ти Свя­тей Твоей сей Тра­пе­зе и свя­щен­но­дей­ство­ва­ти Свя­тое и Пре­чи­стое Твое Тело и Чест­ную Кровь. К Тебе бо при­хо­жду, пре­клонь мою выю, и мо­лю­ти­ся: не от­вра­ти лица Сво­е­го от мене, ниже от­ри­ни мене от отрок твоих, но спо­до­би при­не­сен­ным Тебе быти мною, греш­ным и недо­стой­ным рабом Твоим, даром сим".

Впро­чем, я чув­ство­вал бла­го­дать, и на душе слад­ко ста­но­ви­лось от при­сут­ствия Божия. Хо­ро­шо очи­щен­ный ранее муд­рым на­став­ле­ни­ем и бла­го­сло­ве­ни­ем пу­стын­ни­ка, ныне я ока­зал­ся под­хо­дя­шим для жи­тель­ства в воз­вра­щен­ном Цар­ствии...

Когда на­сту­пи­ло время при­ча­стия, я пе­ре­жил по­тря­са­ю­щие мо­мен­ты. С пре­об­ра­жен­ны­ми от ас­ке­ти­че­ско­го по­дви­га ли­ца­ми, про­све­щен­ные со­зер­ца­ни­ем Света и жиз­нью в Нем, при­бли­жа­лись мо­на­хи, чтобы при­нять Иису­са, при­об­щить­ся Пре­чи­стых Тайн, по­лу­чить бла­го­дать от пол­но­ты бла­го­да­ти обо­жен­но­го тела Хри­сто­ва. Мо­лит­ва взра­щи­ва­ет лю­бовь; чем пла­мен­нее лю­бовь, тем она более при­бли­жа­ет к Пре­сто­лу любви и со­еди­ня­ет с Лю­бо­вью. На­сколь­ко при­об­ща­ют­ся, на­столь­ко уве­ли­чи­ва­ет­ся рев­ность к мо­лит­ве.

"При­ча­ща­ет­ся раб Божий монах... Тела и Крови Хри­ста во остав­ле­ние гре­хов и в Жизнь Веч­ную". Да, имен­но. Они по­лу­чи­ли Веч­ную Жизнь. "Сия есть Веч­ная Жизнь, да знают Тебя Од­но­го Ис­тин­но­го Бога и по­слан­но­го Тобой Иису­са Хри­ста". Это про­бле­ма - слу­жить ли­тур­гию и пре­по­да­вать Хри­ста тем, кто стали бо­га­ми по бла­го­да­ти. Хри­стос здесь уже при­сут­ству­ет. "Бог по­сре­ди богов, обо­жен­ных сущим и по есте­ству Богом".

Члены че­ло­ве­ка вме­сте с Бо­же­ствен­ным При­ча­ще­ни­ем ста­но­вят­ся све­то­нос­ны­ми. При­ни­мая небес­ную пищу, ду­хов­ную манну, мы не пре­об­ра­зо­вы­ва­ем ее в те­лес­ное, но "тело пре­об­ра­зо­вы­ва­ет­ся в нее". Все сияет!

После при­ча­ще­ния ис­пол­ня­ю­щий обя­зан­ность певца-пса­лом­щи­ка го­во­рит по уста­ву Свя­той Горы (вслед за: "Все­гда, ныне, и прис­но, и во веки веков") сле­ду­ю­щее: "Аминь. Аминь. Аминь. Во остав­ле­ние гре­хов и в Жизнь Веч­ную. Да ис­пол­нят­ся уста наша хва­ле­ния Тво­е­го, Гос­по­ди, яко да вос­по­ем славу Твою, яко спо­до­бил еси нас при­ча­сти­ти­ся Свя­тых Твоих, Пре­чи­стых и Без­смерт­ных Тайн. Со­блю­ди нас во Твоей свя­ты­ни, весь день по­уча­ти­ся прав­де Твоей. Ал­ли­луйя, ал­ли­луйя, ал­ли­луйя". Для этого при­ча­ща­ют­ся, чтобы жить весь день со Хри­стом и обу­чать­ся свя­то­му, же­лан­ней­ше­му и лю­би­мо­му Его имени.

После от­пу­ста Бо­же­ствен­ной ли­тур­гии один из мо­на­хов чи­та­ет бла­го­дар­ствен­ные мо­лит­вы. Тогда, в эти див­ные мо­мен­ты, пре­крас­но вос­при­ни­ма­ют­ся мо­лит­вы, со­став­лен­ные свя­ты­ми от­ца­ми как бла­го­да­ре­ние по Свя­том При­ча­ще­нии. Вот мо­лит­ва Гос­по­ду на­ше­му Иису­су Хри­сту: "Даждь быти сим и мне... в про­све­ще­ние очию серд­ца моего... в при­ло­же­ние Бо­же­ствен­ныя Твоея бла­го­да­ти и Тво­е­го Цар­ствия при­сво­е­ние: да во свя­тыне Твоей теми со­хра­ня­емь, Твою бла­го­дать по­ми­наю все­гда, и не к тому себе живу, но тебе на­ше­му Вла­ды­це и Бла­го­де­те­лю". Или мо­лит­ва ко Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­це, ко­то­рую на Афоне осо­бен­но по­чи­та­ют: "...Рожд­шая ис­тин­ный Свет, про­све­ти моя умныя очи серд­ца; Яже ис­точ­ник бес­смер­тия рожд­шая, ожи­во­тво­ри мя, умерщ­влен­но­го гре­хом; Яже ми­ло­сти­во­го Бога лю­бо­бла­го­у­троб­ная Мати, по­ми­луй мя, и даждь ми уми­ле­ние, и со­кру­ше­ние в серд­це моем, и сми­ре­ние в мыс­лех моих, и воз­зва­ние в пле­не­ни­их по­мыш­ле­ний моих, и спо­до­би мя до по­след­не­го моего из­ды­ха­ния, неосуж­ден­но прии­ма­ти пре­чи­стых Тайн освя­ще­ние... И по­даждь ми слезы по­ка­я­ния и ис­по­ве­да­ния, во еже пети и сла­ви­ти Тя во вся дни жи­во­та моего".

Эти мо­лит­вы го­во­рят о свете и жизни. И еще о сле­зах по­ка­я­ния.

После бо­же­ствен­но­го при­об­ще­ния еще более уси­ли­ва­ет­ся ду­хов­ная жизнь. Хри­стос необ­хо­дим для про­дол­же­ния ас­ке­ти­че­ско­го по­дви­га.

Неболь­шая цер­ковь пред­став­ля­ла в ту ночь (по край­ней мере, для меня) все Пра­во­сла­вие. Та­ин­ство при­ше­ствия Хри­ста. Ле­стви­цу Иа­ко­ва. В глу­бине серд­ца слы­шал­ся крик: "Страш­но место сие, и несть сие, но дом Божий и сия врата Небес­ныя". От­сю­да пре­по­доб­ные отцы вос­хо­дят на Небо и спо­доб­ля­ют­ся веч­но­сти.

Ранее Гос­подь через свя­то­го пу­стын­ни­ка ис­це­лил меня и мое рас­слаб­ле­ние. Ныне же за Бо­же­ствен­ной ли­тур­ги­ей в храме я видел Бога и узнал Его, как это про­изо­шло с рас­слаб­лен­ным. Гос­подь из­ле­чил его в ку­пе­ли, и в храме узнал Его ис­це­лен­ный и по­кло­нил­ся Ему.

В ту ночь я вос­крес: "О ночь, свет­лей­шая дня; о ночь, ра­дост­ней­шая солн­ца; о ночь, бе­лей­шая снега; о ночь, си­я­тель­ней­шая мол­нии; о ночь, про­го­ня­ю­щая сон; о ночь, обу­ча­ю­щая бодр­ство­ва­нию с Ан­ге­ла­ми" (Асте­рий).

Ра­зу­ме­ет­ся, я счи­таю, что один день на Свя­той Горе цен­нее года на­уч­ных ис­сле­до­ва­ний. Одна ночь в от­да­лен­ной ка­ли­ве цен­нее уни­вер­си­тет­ско­го ди­пло­ма. Крат­кая бе­се­да с пу­стын­ни­ком - ложка с ви­та­ми­на­ми, цен­ней­ши­ми тех тысяч видов че­пу­хи, ко­то­рые мы по­еда­ем в миру.

Я рас­смат­ри­ваю Свя­тую Гору как кивот Пра­во­сла­вия, ко­то­рый не много го­во­рит, но пе­ре­жи­ва­ет мно­гое. Она - гра­ни­ца мира и пре­мир­ных. "На­хо­дясь на гра­ни­це мира и пре­мир­ных, Афон пред­став­ля­ет собой ис­точ­ник доб­ро­де­те­лей" (свя­той Гри­го­рий Па­ла­ма). Он - по­кры­тый зе­ле­нью луг пра­во­слав­но­го мира. Каж­дый пу­стын­ник - это без­молв­ное про­ти­во­дей­ствие духу омерщ­вле­ния нашей веры, вслед­ствие чего ве­ли­ко его зна­че­ние для всего че­ло­ве­че­ства. Здесь есть воз­мож­ность по­ка­я­ния и воз­мож­ность жизни в Пра­во­сла­вии; вот по­че­му он дает мно­гое Церк­ви и людям, жи­ву­щим в миру. Каж­дый пу­стын­ник - это Иона (в хо­ро­шем смыс­ле), ко­то­рый со­би­ра­ет­ся идти в Фар­сис (в пу­сты­ню), но "мор­ской зверь" (бла­го­дать Божия) ведет его в Ни­не­вию, город ве­ли­кий (в мир), про­по­ве­до­вать по­ка­я­ние, об­ра­ще­ние к Богу.

"Хо­ро­шо нам здесь; со­тво­рим три кущи". Од­на­ко для меня не на­шлось там кущи (Мф. 17:4; Мк. 9:5; Лк. 9:33). По­лу­чив со­кро­ви­ще - Иису­со­ву мо­лит­ву, от­кры­тую мне стар­цем, я дол­жен был вер­нуть­ся в мир и "бом­бар­ди­ро­вать" его ее силой. Объ­явить по всей Гре­ции о ве­ли­чай­шем со­кро­ви­ще, ко­то­рое имеет Свя­тая Гора. Не о ре­лик­ви­ях про­шло­го, не о зо­ло­тых со­су­дах, не о вы­со­ко­ху­до­же­ствен­ных ру­ко­пи­сях, но о бла­го­дат­ной мо­лит­ве, силой ко­то­рой со­зда­но все вы­ше­ска­зан­ное.