Книга 15. По­уче­ние 5

I. В сей день па­мять тво­рим свя­тых седь­ми му­че­ни­ков Мак­ка­ве­ев, и ма­те­ри их Со­ло­мо­нии, и учи­те­ля Еле­аза­ра. Кто они были? За что мы их убла­жа­ем?

Жили они без ма­ла­го за два века до Рож­де­ства Хри­сто­ва, когда евреи под­па­ли вла­ды­че­ству си­рий­ско­го царя Ан­тио­ха Епи­фа­на. Этот царь, взяв и огра­бив Иеру­са­лим и избив мно­гия ты­ся­чи иуде­ев, воз­двиг злое го­не­ние на их веру, в на­ме­ре­нии ис­ко­ре­нить ее до конца. Ан­тиох возъ­и­мел на­ме­ре­ние во всем своем цар­стве, со­сто­я­щем из раз­но­пле­мен­ных на­ро­дов, вве­сти общую язы­че­скую ре­ли­гию для того, как он писал в своем указе, чтобы все были одним на­ро­дом. Между про­чим, Ан­тиох по­ве­лел иуде­ям, под смерт­ною каз­нию, "пре­кра­тить все­со­жже­ния и жерт­вы и воз­ли­я­ния во свя­ти­ли­ще, от­ме­нить суб­бо­ты и празд­ни­ки, устро­ить язы­че­ские жерт­вен­ни­ки, рощи и ка­пи­ща, при­но­сить в жерт­ву сви­ней и дру­гой скот, ко­то­рым не гну­ша­ют­ся языч­ни­ки, остав­лять сы­но­вей своих необ­ре­зан­ны­ми, и во­об­ще пе­ре­ме­нить все преж­ния ре­ли­ги­оз­ныя учре­жде­ния, за­ко­ны, нравы и оте­че­ские обы­чаи".

Некто Еле­азар, из пер­вен­ству­ю­щих книж­ни­ков, муж уже со­ста­рев­ший­ся ле­та­ми, при­нуж­ден был от­кры­то ест сви­ное мясо, ко­то­рое закон за­пре­щал иуде­ям вку­шать, ко­то­рое, ве­ро­ят­но, при­не­се­но было в жерт­ву идолу. Он, слав­но пре­ды­з­брав смерть лучше, неже­ли нена­вист­ную жизнь, воль­ною волею пошел на муку. А на яству, ко­то­рую нель­зя было есть из любви к за­ко­ну, он плю­нул. Но без­за­кон­ни­ки, при­став­лен­ные к жерт­ве, ради ста­ро­дав­ня­го зна­ком­ства с этим мужем, на­едине упра­ши­ва­ли его, чтоб он вку­сил мяса, какое ему доз­во­ле­но было есть, ко­то­рое на­роч­но для него было бы при­го­тов­ле­но, а толь­ко по­ка­зал бы вид, будто он вку­ша­ет жерт­вен­ное мясо, как по­ве­ле­но царем; чтобы, учи­нив сие, он из­ба­вил­ся от смер­ти, и ради ста­рой с ними друж­бы по­лу­чил по­ми­ло­ва­ние. Он же, вос­при­яв мысль бла­гую, до­стой­ную воз­рас­та, и ста­ро­сти, и седин, и чест­но­го вос­пи­та­ния, какое по­лу­чил от дет­ства, и Богом дан­но­го за­ко­на, от­ве­тил им раз­су­ди­тель­но: "хочу лучше, чтобы вы по­сла­ли меня в пре­ис­под­нюю. Ибо воз­рас­ту на­ше­му недо­стой­но ли­це­ме­рить, чтобы мно­гие из юных по­ду­ма­ли, что 90-лет­ний Еле­азар пе­ре­шел в веру ино­пле­мен­ни­ков, по­че­му и они, ради моего ли­це­ме­рия, из-за ма­ло­вре­мен­ной жизни, со­блаз­нят­ся мною, и я на­вле­ку нена­висть и позор на мою ста­рость. Хотя-б я даже и из­ба­вил­ся ны­неш­ней муки че­ло­ве­че­ской, но руки Все­мо­гу­ща­го не из­бег­ну, ни живой, ни умер­ший. По­это­му лучше ныне, му­же­ствен­но раз­став­шись с жиз­нию, яв­люсь до­стой­ным своей ста­ро­сти; а юным остав­лю доб­лест­ный при­мер, чтоб они усерд­но и доб­лест­но уми­ра­ли за чест­ные и свя­тые за­ко­ны". Ве­ду­щие же его, ради сих слов, ко­то­рыя счи­та­ли безум­ством, пе­ре­ме­ни­ли свое преж­нее бла­го­рас­по­ло­же­ние к нему на сви­ре­пость, и под­верг­ли его би­че­ва­нию. Под уда­ра­ми ста­рец Еде­азар и кон­чил жизнь, не толь­ко юно­шам, но и мно­гим из на­ро­да оста­вив свою смерть в при­мер доб­ле­сти и в па­мять доб­ро­де­те­ли.

И во пер­вых чест­ною своею смер­тию он явил до­сто­под­ра­жа­е­мый при­мер семи бра­тьям Мак­ка­ве­ям.

Слу­чи­лось, что эти седмь бра­тьев вме­сте с ма­те­рью были схва­че­ны и при­нуж­да­е­мы пред лицем са­ма­го царя есть про­ти­ву пра­вил сви­ное мясо, за что были му­чи­мы би­ча­ми и во­ло­вьи­ми жи­ла­ми. Среди этой муки один из них, пер­ве­нец, го­во­рит царю: "чего ты хо­чешь до­пы­тать­ся от нас? Что вы­ве­дать? Мы го­то­вы ско­рее уме­реть, чем пре­сту­пить оте­че­ские за­ко­ны". Раз­гне­вав­ший­ся царь по­ве­лел раз­жечь ско­во­ро­ды и котлы. Когда они были быст­ро раз­же­ны, царь по­ве­лел пер­во­му, ко­то­рый го­во­рил, от­ре­зать язык и, со­драв со всего кожу, от­сечь око­неч­но­сти чле­нов, на гла­зах про­чих бра­тьев и ма­те­ри. И когда он уже сде­лан был негод­ным к жизни по всем чле­нам, царь при­ка­зал пре­дать его огню, еще ды­ша­ща­го, в печь на ско­во­ро­де. Когда умер пер­вый, по­ве­ли на по­ру­га­ние вто­ро­го и, со­драв кожу с во­ло­са­ми с го­ло­вы его, спра­ши­ва­ют: "бу­дешь ли есть, пре­жде чем за­му­че­но будет все тело твое по ча­стям?" - А он от­ве­ча­ет: "нет". Тогда и сей по­ря­ду при­нял му­че­ние, как и пер­вый, и так же про­чие, чис­лом шесть. Оста­вал­ся по­след­ний из бра­тьев - самый юный.

Царь Ан­тиох, не толь­ко убеж­дал его сло­ва­ми, но и клят­вою уве­рял, что сде­ла­ет его и бо­га­тым и счаст­ли­вым, если толь­ко он от­ка­жет­ся от оте­че­ских за­ко­нов. Даже клял­ся, что будет иметь его за друга. Но как юноша сему не вни­мал, то царь, при­звав мать, уве­ща­вал ее, чтоб она сама была со­вет­ни­цею юному сыну на спа­се­ние. После мно­гих уве­ща­ний со сто­ро­ны царя, мать обе­ща­ла дать совет сыну сво­е­му. Но, при­к­ло­нив­шиськ сыну, она го­во­риг: "сын мой, по­жа­лей свою мать! Не убой­ся сего му­чи­те­ля плоти твоей, но будь до­сто­ин своих бра­тьев и прими смерть, чтобы мне вос­при­ять тебя от Бога опять вме­сте с бра­тья­ми тво­и­ми в ми­ло­сти Бо­жи­ей". - И пока она еще го­во­ри­ла это, юноша ска­зал му­чи­те­лям: "чего ожи­да­е­те? Не слу­шаю по­ве­ле­ния ца­ре­ва, но слу­шаю по­ве­ле­ния за­ко­на, дан­но­го отцам нашим чрез Мо­и­сея". - Тогда царь разъ­ярил­ся на него яро­стию еще более лютою, горь­кое терпя по­сме­я­ние. Таким об­ра­зом и сей седь­мый пре­ста­вил­ся от жизни в юно­ше­ской чи­сто­те, во всем упо­вая на Бога. После же сынов со­жже­на была и пра­вед­ная мать их Со­ло­мо­ния.

Вот за что мы убла­жа­ем свя­тых седмь му­че­ни­ков бра­тьев Мак­ка­ве­ев и доб­лест­ную мать их Со­ло­мо­нию и учи­те­ля Еле­аза­ра. Этот празд­ник в честь вет­хо­за­вет­ных му­че­ни­ков при­над­ле­жит к числу самых древ­них в хри­сти­ан­ской церк­ви. Сии вет­хо­за­вет­ные му­че­ни­ки были пер­во­об­ра­за­ми всех му­че­ни­ков хри­сти­ан­ских. Пер­вые учи­те­ли - про­по­вед­ни­ки хри­сти­ан­ства без­пре­рыв­но про­слав­ля­ли их и в пес­нях цер­ков­ных и в по­уче­ни­ях своих среди тех гроз­ных об­сто­я­тельств, в ко­то­рых в пер­вые века, - в века го­не­ний и му­че­ни­че­ства, - вы­ро­ста­ла во­ин­ству­ю­щая юная цер­ковь Хри­сто­ва. От­то­го и празд­ник сей учре­жден с пер­вых дней хри­сти­ан­ства.

II. Пе­ре­стал ли он быть на­зи­да­те­лен для церк­ви уже не юной, для церк­ви наших дней? Да, пе­ре­ста­ет. Но пе­ре­ста­ет толь­ко по­то­му, что мы за­бы­ва­ем об этом древ­ней­шем празд­ни­ке; за­бы­ва­ем, кто были седмь бра­тьев Мак­ка­ве­ев, пе­ре­ста­ем учить­ся у них, а еще менее ду­ма­ем под­ра­жать им. А можем ли мы чему-либо по­учить­ся у них? Есть ли что-либо схо­жее между об­сто­я­тель­ства­ми их и на­ше­го вре­ме­ни?

а) По­смот­ри­те, по­ду­май­те, за что они были за­му­че­ны, за что они по­жерт­во­ва­ли жиз­нию? За то, что они не со­гла­си­лись на­ру­шить бо­го­устав­лен­ный пост сво­е­го вре­ме­нии сво­е­го на­ро­да. За то, что не хо­те­ли вку­сить сви­но­го мяса. По-ви­ди­мо­му, незна­чи­тель­ность? Да, по-ви­ди­мо­му. Но по­смот­ри­те, как за этою ка­жу­ще­ю­ся незна­чи­тель­но­стию рядом сто­я­ло все, что было для из­бран­но­го на­ро­да Божия са­ма­го свя­то­го и дра­го­цен­на­го. Есть сви­ное мясо зна­чи­ло на­ру­шить закон Мо­и­се­ев, ко­то­рый за­пре­щал это. Зна­чи­ло есть пищу, при­не­сен­ную в жерт­ву и по­свя­щен­ную идо­лам. Зна­чи­ло от­ка­зать­ся от жерт­во­при­но­ше­ний и свя­щен­но­слу­же­ния Богу ис­тин­но­му и по­кло­нить­ся богам чужим, язы­че­ским. Зна­чи­ло не толь­ко от­речь­ся от еди­но­го ис­тин­но­го Бога, от свято-оте­че­ской веры, но и от своей на­род­но­сти, от на­род­но­го об­ли­чия, от на­род­ной са­мо­сто­я­тель­но­сти, от на­род­ной са­мо­быт­но­сти. В конце-кон­цов эта незна­чи­тель­ность, вку­ше­ние сви­но­го идо­ло­жерт­вен­но­го мяса, озна­ча­ла все­на­род­ную ду­хов­ную, ве­ро­ис­по­вед­ную, го­су­дар­ствен­ную смерть бо­го­из­бран­но­го на­ро­да...

б) По­смот­ри­те, по­ду­май­те, нет ли чего по­хо­жа­го и в нашей жизни? Вот день свя­тых му­че­ни­ков Мак­ка­ве­ев стоит как раз в пред­две­рии хри­сти­ан­ско­го так на­зы­ва­е­ма­го Спа­со­ва поста. За­дай­те же себе во­прос, кто из нас со­блю­да­ет, и кто не со­блю­да­ет посты? Не со­блю­да­ют очень мно­гие. Неко­то­рыя со­сло­вия даже за стыд счи­та­ют со­блю­дать. Есть ли это незна­чи­тель­ность? Вот уже два века на Руси в неко­то­рых кру­гах счи­та­лось это незна­чи­тель­но­стию. Но те­перь к нашим дням по­след­ствия этой ка­жу­щей­ся на­зна­чи­тель­но­сти вы­яс­ня­ют­ся боль­ше и боль­ше. По­смот­ри­те, по­ду­май­те. Несо­блю­да­ю­щие по­стов не от­ре­ка­ют­ся ли от цер­ков­ных уста­вов? Не от­ре­ка­ют­ся ли во всем строе жизни от свято-оте­че­ских обы­ча­ев? Не от­ре­ка­ют­ся ли от цер­ков­ных служб? Не от­ре­ка­ют­ся ли от самых су­ще­ствен­ных учре­жде­ний в хри­сти­ан­ском свя­щен­но­дей­ствии, от свя­тых та­инств, от ис­по­ве­ди, от при­ча­стия? Не уни­жа­ют ли та­ин­ство брака, не ру­га­ют­ся ли над свя­щен­ством, не на­чи­на­ют ли из­де­вать­ся даже над кре­ще­ни­ем? Не от­вер­га­ют­ся ли свято-оте­че­ской веры и всех начал хри­сти­ан­ской нрав­ствен­но­сти? Не от­вер­га­ют ли бытие ис­тин­но­го Бога? А так как без богов, без ре­ли­ги­оз­но­го куль­та, быть че­ло­ве­ку нель­зя, то не вво­дит­ся ли у нас даже идо­ло­по­клон­ство, по­кло­не­ние ма­моне чрева, ма­моне ко­ры­сти, ма­моне вся­че­ско­го чув­ствен­но­го на­сла­жде­ния, ма­моне за­ви­сти и нена­ви­сти ко всему, что выше нас, что бо­га­че, что бла­го­ден­ствен­нее? Не со­чи­ня­ют­ся ли даже но­во­из­мыш­лен­ныя веры, ко­то­рыя в конце-кон­цов ведут к ги­бе­ли вся­кой веры в ис­тин­но­го Бога и вся­кой воз­вы­шен­ной нрав­ствен­но­сти?

Все это из ка­жу­щих­ся незна­чи­тель­но­стей, из мел­ких семян про­из­рос­та­ло, росло и вы­рос­ло на наших гла­зах в боль­шое де­ре­во с обиль­ны­ми пло­да­ми, го­речь ко­то­рых уже по­чув­ство­ва­лась резко. По­жи­вем, по­смот­рим и уви­дим, что это де­ре­во раз­рос­тет­ся еще шире, уко­ре­нит­ся еще глуб­же, а уко­ре­нив­шись и раз­рос­шись, за­по­ло­нит, со­глас­но с про­ро­че­ства­ми, и всю землю, - нам спя­щим, нам без­дей­ству­ю­щим, нам по­бла­жа­ю­щим во-пер­вых, себе, а далее и всем и всему. Мало-по-малу, мы от­ста­ем от свято-оте­че­ских обы­ча­ев, от свято-оте­че­ской веры, от Свя­та­го Бога свя­тых отец наших, по­бла­жая себе и дру­гим, по чув­ствам без­раз­ли­чия и хо­лод­но­сти, без­печ­но­сти и ле­но­сти. Пу­ду­май­те, куда мы идем? Как оста­но­вить­ся? Как удер­жать себя и дру­гих у без­дны, к ко­то­рую го­то­вы упасть?

По­ра­зи­тель­но еван­ге­лие Хри­сто­во, какое чи­та­ет­ся ныне в честь свя­тых му­че­ни­ков. "Всяк, иже ис­по­весть Мя пред че­ло­ве­ка­ми", - гла­го­лет Гос­подь, - "ис­по­вем его и Аз пред Отцем Моим небес­ным". А ис­по­ве­ду­ем ли мы Хри­ста пред людъ­ми? Не сты­дим­ся ли ис­по­ве­ды­вать Его там, где не сты­ди­лись ис­по­ве­ды­вать Его наши отцы? - "А кто от­вер­жет­ся Мене пред лю­дь­ми", гла­го­лет Гос­подь, - "от­вер­гу­ся его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небе­сех". Не от­вер­га­ем­ся ли мы Хри­ста де­ла­ми? Не от­вер­га­ем­ся ли по­мыс­ла­ми? Не от­вер­га­ют­ся ли нецыи из нас и сло­ва­ми, и уста­ми, а не толь­ко что серд­цем и де­ла­ми? На нашей па­мя­ти, на наших гла­зах наши деды еще го­ря­чо и стой­ко пре­да­ны были вере Хри­сто­вой и свято-оте­че­ским обы­ча­ям; отцы мно­гих от­но­си­лись ко всему этому уже хо­лод­но и без­раз­лич­но; а дети и внуки уже ни­че­го не чув­ству­ют в от­но­ше­нии к бла­го­че­сти­вой ста­рине, кроме нена­ви­сти и пре­не­бре­же­ния, и пре­ребре­же­ния уже не стра­да­тель­но-тер­пе­ли­ва­го, но ядо­ви­то-злоб­на­го, го­то­во­го раз­ру­шать все, что по их мне­нию уже от­жи­ло и жить ме­ша­ет...

III. О му­че­ни­цы свя­тии! О доб­лест­нии Мак­ка­веи, с прис­но­па­мят­ны­ми ма­те­рию вашею и учи­те­лем Еле­аза­ром! "Егда пред­сто­и­те Хри­сту, Егоже ради по­тру­ди­сте­ся, при­леж­но со­тво­ри­те моль­бу о че­ло­ве­че­стве"... Аминь.