Книга 6. Поучение 34

I. Пресвятая Дева Мария, трех лет от рождения бывши введена во храм Иерусалимский, воспитывалась там до пятнадцатого года своей жизни. Что же Она там делала? Какой был образ Ее жизни? - Отцы Церкви сохранили нам древнее предание, по которому известно, что Пресвятая Дева не чуждаясь рукоделья, большую часть времени проводила в молитве, чтении священных книг, в размышлении о прочитанном, в духовных беседах со старшими при храме.

II. Какое невеселое занятие, - скажет иной, - молиться, читать, думать, говорит только о духовном, как это однообразно и утомительно! И нужно ли это человеку, живущему в обществе? Нет! Занятия духовные отнюдь не скучные занятия, и напрасно люди светские пренебрегают ими. - Прежде всего должно заметить, что не следует о делах и вещах судить решительно, не узнав их хорошо и верно.

а) Между занятиями духовными важнейшее есть молитва. Но нельзя знать силу и сладость ее тому, кто давно отвык налагать на себя крестное знамение и, что особенно дурно, считает эту обязанность уделом детской слабости и неволи. Кто понимает, что душа и тело не одно и то же, что тело пойдет в землю, откуда взято, а дух пойдет к Богу, Иже даде его (Еккл. 12:7), что, молясь, душа беседует не с людьми, а с Самим Творцом вселенной, что молитвой низводимы были в наш грешный мир небожители и совершались чудеса Божией к людям милости; тот, размышляющий таким образом, христианин скоро ощутит духовную сладость молитвенного состояния, входя в него из удушливой суеты житейской, подобно тому, как всякий, выйдя из душной комнаты, где воздух спертый и тяжелый, под открытое и чистое небо, тотчас почувствует, что стало на душе легко.

б) То же надобно сказать и о чтении духовных книг. Людям, которые отуманены увеселениями светскими или увлечениями страстными, это занятие совсем незнакомо. Они смотрят на Библию, как на учебную книгу для лиц, готовящихся к священному сану, а на Четьи Минеи - как на принадлежность церковных книгохранилищ. Не говорим уже о том, что Библия есть книга нашей веры и спасения; довольно припомнить, какие важные, даже для земного счастья нашего, вопросы решаются в ней. Занимает очень некоторых людей недоумение: откуда зло, и какие меры принять, чтобы оно не препятствовало благоденствию и развитию общества. Положительно сказать можно, что многие бедствия в обществе были бы пресечены, а многие совсем и не появлялись бы, если бы мы любили читать и исполнять свящ. Писание. Вот простое наставление Христово: чего желаешь себе от других, то делай и им (Лк. 6:31). Если б христиане это соблюдали, сколько таким образом было бы предотвращено взаимных между ними обид.

в) Чтобы видеть на опыте силу этого чистого учения, надобно бы подробно узнавать и жития святых, где описана жизнь христианская не мечтательная, а действительная. С какою жадностью читаются те повести и рассказы, в которых передается, как сердце человеческое порабощается страсти и в борьбе с препятствиями остается верным ей! В сочувствии восклицают: Ах, как это естественно! Взято прямо из жизни! - Увы! Утешает ребенка то, когда он сам упал и лежит на земле, что его товарищи точно так же падают... Какое утешение читать, как человек заблуждается, не сознавая даже своего заблуждения, как он гибнет, не раскаиваясь даже на краю своей погибели, как он рисуется своим пороком, гордясь тем, что других вовлекает в ту же яму? Не более ли занимательно видеть, как человек борется со злом и побеждает его, как оставляет свои заблуждения и является непреоборимым исповедником истины, как в трудах самообладания и в подвигах людей благочестивых обнаруживались уже не признаки естественной слабости, а знамение сверхъестественной Божией силы? Вот мученик, который, несмотря на убеждение мучителей, на страшные орудия и картины казней, отвергая, с другой стороны, все приманки утонченной языческой роскоши, бестрепетно повторяет: Я христианин! Вот младенец, который, еще не зная всей гнусности язычества, видит ласки и угрозы, отвлекающие от христианства, однако ж просится на мучения, и младенческим лепетом мужественно произносит: И я христианин! Только огрубевшее сердце не придет в восторг, смотря на такое торжество веры христианской.

III. Если многие в обществе не любят занятий духовных, это зависит от испорченности вкуса. Не бывает ли, что в болезни человеку и приятные яства становятся противны? А разве можно назвать человека здоровым, когда он живет в вихре светских развлечений, или, что еще хуже, в порабощении страстям? Увлечения страстные, увеселения шумные заглушают слух души и не позволяют ей ощутить, различить и оценить тех тихих утешений, какие нам ниспосылаются из мира духовного, из области веры. Те только в ней удовольствия истинны и прочны, которые не оставляют нам повода за них раскаиваться и стыдиться. А таковы именно утешения духовные: они не приводят душу в самозабвение или самообольщение; но водворяют в ней тишину, довольство и надежду. Аминь.