Книга 15. По­уче­ние 28

I. В день, по­свя­щен­ный па­мя­ти св. Девы Бо­го­ма­те­ри, да будет поз­во­ле­но найти в жизни Ея ответ на один со­вре­мен­ный во­прос. Это во­прос о так на­зы­ва­е­мом осво­бож­де­нии и воз­вы­ше­нии прав жен­ской по­ло­ви­ны че­ло­ве­че­ско­го рода.

Вот Дева без­вест­ная даже в неболь­шом на­ро­де, еще юная, бед­ная, от­да­ет­ся на вос­пи­та­ние к храму Божию. Здесь под сенью свя­ты­ни, где душа Ея по­сто­ян­но воз­но­си­лась к Богу, Она вос­пи­та­ла в Себе чув­ство выс­шей, от­ре­шен­ной любви к од­но­му Богу, и в без­услов­ной чи­сто­те дев­ствен­но­го це­ло­муд­рия со­зна­ла ис­тин­ное со­вер­шен­ство и бла­жен­ство невин­ной души. - Вы­со­ко-нрав­ствен­ное, но не бле­стя­щее, на взгляд мира, со­сто­я­ние! Ка­ки­е­судь­бы могли ожи­дать эту Деву в мире? Она могла сде­лать­ся об­раз­цом чи­стой нрав­ствен­но­сти, могла по­лу­чить необык­но­вен­ное раз­ви­тие внут­рен­ней ду­хов­ной жизни, но слиш­ком мало зна­че­ния и сча­стия в жизни внеш­ней. Она Сама Себя ли­ша­ла даже того уте­ше­ния, ко­то­рое, само по себе есте­ствен­ное и за­кон­ное, со­став­ля­ло в те вре­ме­на пре­иму­ще­ствен­ное воз­вы­ше­ние и сча­стие жен­щи­ны - уте­ше­ние иметь детей.

Но вот эта Дева вне­зап­но по­лу­ча­ет от­кро­ве­ние свыше о рож­де­нии необык­но­вен­но­го Сына; за­чи­на­ет и рож­да­ет, но без мужа и без бо­лез­ней; в рож­де­нии и по рож­де­нии оста­ет­ся чи­стей­шею Девою.

И Сама Пре­свя­тая Дева не могла не по­чув­ство­вать всего ве­ли­чия, какое дал Ей Все­мо­гу­щий; Она не усум­ни­лась даже Сама Себе пред­ре­кать убла­же­ние от всех родов зем­ных. Что же од­на­ко видим в Ея жизни? По рож­де­нии Бо­же­ствен­но­го Сына едва несколь­ко строк за­пи­са­но об Ней в еван­ге­лии; вб­ли­зи Сво­е­го Сына Она без­молв­ству­ет, едва ви­дит­ся и слы­шит­ся и не иначе, как на­равне со всеми дру­ги­ми лю­дь­ми, даже вне круга из­бран­ных уче­ни­ков Его, а ино­гда про­сто в толпе яв­ля­ет­ся зри­тель­ни­цей еван­гель­ских со­бы­тий; и толь­ко сми­рен­но, крот­ко, что видит и слы­шит, сла­га­ет в Своем серд­це; све­тит тихо, как луна, и скры­ва­ет­ся в лучах солн­ца, от ко­то­ро­го за­им­ству­ет Свой свет. И тогда, как вы­ше­че­ло­ве­че­ский Сын Ея оста­вил мир, Она не спе­шит вы­сту­пать на поле от­кры­та­го дей­ствия в мире; Она не по­лу­ча­ет не толь­ко пре­об­ла­да­ю­ща­го, но и са­мо­сто­я­тель­но­го зна­че­ния ни в церк­ви, ни в об­ще­стве хри­сти­ан­ском того вре­ме­ни. Везде яв­ля­ют­ся впе­ре­ди и дей­ству­ют Хри­сто­вы уче­ни­ки. Где же ве­ли­чие и слава этой необык­но­вен­ной Девы-Марии? Оста­ва­лись внут­ри Ея самой. Зна­чит не тогда, не так, т.е. не путем внеш­ней де­я­тель­но­сти в мире, долж­но было рас­крыть­ся все Ея зна­че­ние.

На­ко­нец Пре­свя­тая Дева уми­ра­ет: и вот тогда толь­ко от­кры­ва­ет­ся миру вся Ея ду­хов­ная сила и все­мир­ная слава. Она ста­но­вит­ся после Сво­е­го Сына во главе хри­сти­ан­ства; цер­ковь при­зна­ет Ее выше ан­ге­лов; Она при­ни­ма­ет по­кло­не­ние от всего хри­сти­ан­ско­го мира и яв­ля­ет­ся его при­бе­жи­щем и по­кро­вом в его скор­бях и нуж­дах, и всю Свою неис­то­щи­мую силу из­ли­ва­ет в бла­го­тво­ре­ни­ях че­ло­ве­че­ству. Вот, стало быть, на­сто­я­щая об­ласть сво­бод­но­го дей­ство­ва­ния в мире Бо­го­ма­те­ри.

II. Таков пер­во­об­раз жен­щи­ны в хри­сти­ан­стве. Что здесь слу­жит ос­но­вою со­вер­шен­ства? - Со­вер­шен­ство нрав­ствен­ной чи­сто­ты. Какой ха­рак­тер сво­бо­ды и ве­ли­чия? Чисто нрав­ствен­ный. Какая здесь сила, какие права, какое по­при­ще де­я­тель­но­сти? Все это стро­го нрав­ствен­но и огра­ни­че­но нрав­ствен­ною жиз­нию, про­ник­ну­тою одним духом и одною силою хри­сти­ан­ско­го добра. Но здесь и пре­дел сво­бо­де и праву пола. Далее не вело и все ве­ли­чие Бо­го­ма­те­ри.

Итак ти­хость и без­мол­вие - жизнь со­сре­до­то­чен­ная в серд­це, в его чи­стых нрав­ствен­ных чув­ствах, а не раз­вле­ка­е­мая де­ла­ми внеш­ня­го мира, невоз­му­ти­мая ти­ши­на чувств, а не вол­не­ние в бурях об­ще­ствен­но­го шума и мир­ских дел, без­мол­вие духа, а не рве­ние воз­вы­шать свой голос на от­кры­том по­при­ще де­я­тель­ной жизни: вот что, по уче­нию хри­сти­ан­ско­му, со­став­ля­ет самое вы­со­кое до­сто­ин­ство жен­щи­ны. - Где же тут, ска­жут, осво­бож­де­ние и воз­вы­ше­ние, о ко­то­ром идет речь? Оно тут и есть; тут его ос­но­ва­ние, его залог, его ис­тин­ный смысл и чи­стый ха­рак­тер.

а) В самом деле, с чего на­ча­лось уни­же­ние и по­ра­бо­ще­ние жен­щи­ны? С ее нрав­ствен­но­го па­де­ния, когда, свое­воль­но вы­сту­пив из об­ла­сти серд­ца, в ко­то­ром чисто-нрав­ствен­ным со­ю­зом была со­еди­не­на с своим мужем и была столь­ко же нрав­ствен­но сво­бод­на и счаст­ли­ва, сколь­ко невин­на, она увлек­лась внеш­ни­ми ис­ку­ше­ни­я­ми, обо­льщав­ши­ми ее мыс­лию о воз­вы­ше­нии над своим есте­ствен­ным со­сто­я­ни­ем. Тогда, с за­блуж­де­ни­ем ума и пор­чею серд­ца, она по­те­ря­ла в себе нрав­ствен­ную силу и в ней залог сво­е­го вы­со­ко­го до­сто­ин­ства и своей ра­зум­ной сво­бо­ды, она стала уже не сво­бод­ною со­юз­ни­цей в серд­це и жизни, а рабою сво­е­го мужа, его воли, более силь­ной, и на­клон­но­стей, более гру­бых.

Чем до­вер­ши­лось это уни­же­ние и по­ра­бо­ще­ние? По­те­рею са­мо­об­ла­да­ния, це­ло­муд­рен­ной сдер­жан­но­сти чувств и мира ду­шев­на­го, когда жена слиш­ком уже да­ле­ко зашла во внеш­ний мир, за­хо­те­ла войти и в муж­ские нравы, стала раз­де­лять их гру­быя или, по­жа­луй, и утон­чен­ныя, но тем не менее ис­пор­чен­ныя стрем­ле­ния и при­хо­ти, и по­те­ряв чи­сто­ту любви и ис­крен­ность ува­же­ния дру­го­го пола, сама сде­ла­лась со­блаз­ном в мире. Она по­ра­бо­ще­на по­то­му, что по­ра­бо­ти­ла саму себя; она уни­же­на по­то­му, что уни­зи­лась; она стес­не­на в своих пра­вах, по­то­му что сама ими по­жерт­во­ва­ла. И фи­ми­ам, по ви­ди­мо­му вос­ку­ря­е­мый пред нею в об­ра­зо­ван­ныя вре­ме­на и в об­ра­зо­ван­ном об­ще­стве, очень на­по­ми­на­ет тот фи­ми­ам, ко­то­рый языч­ни­ки ку­ри­ли пред сво­и­ми обо­жа­е­мы­ми ста­ту­я­ми, обо­жая в них не их самих и не во­об­ра­жа­е­мыя в них выш­ния су­ще­ства, а соб­ствен­ныя стра­сти, в них оли­це­тво­рен­ныя.

б) Ясно ли те­перь, что́ может вы­ве­сти жен­щи­ну из уни­же­ния и по­ра­бо­ще­ния? Одно сред­ство: с воз­ста­нов­ле­ни­ем нрав­ствен­ной чи­сто­ты, воз­вра­ще­ние к жизни серд­ца; с уда­ле­ни­ем от внеш­них дел и су­ет­ли­вых тре­вог мира, со­блю­де­ние нрав­ствен­ной ти­ши­ны чувств и без­мол­вие духа. И что может быть свой­ствен­нее полу при всех усло­ви­ях есте­ствен­но­го его скла­да, что может быть пре­крас­нее и наи­бо­лее при­вле­кать к нему чи­стую нрав­ствен­ную лю­бовь и все ува­же­ние дру­го­го пола, более огра­дить и обез­опа­сить жен­щи­ну и от соб­ствен­ных па­де­ний и от ко­вар­ства и наг­ло­сти стра­стей муж­ских? Что может даже сде­лать жен­щи­ну более сво­бод­ною в духе и неза­ви­си­мою в жизни? Здесь, в жизни серд­ца, в нрав­ствен­ной кра­со­те и свя­ты­ни це­ло­муд­рия, в глу­бо­ком, живом ре­ли­ги­оз­ном чув­стве, ко­то­ро­му жен­ское серд­це может быть от­лич­ным про­вод­ни­ком и в об­ще­стве, в без­раз­дель­ных чув­ствах су­пру­ги, ма­те­ри, в пол­ном по­свя­ще­нии серд­ца и жизни вос­пи­та­нию детей, ко­то­рых не от­дель­ныя толь­ко лич­но­сти раз­ви­ва­ют­ся, но при­го­тов­ля­ют­ся целыя по­ко­ле­ния к бу­ду­щим вре­ме­нам, в чув­ствах и стрем­ле­ни­ях любви хри­сти­ан­ской с ее все­объ­ем­лю­щим, все­дей­ству­ю­щим доб­ром, с ее ми­ло­сер­ди­ем и со­стра­да­ни­ем к бед­ству­ю­ще­му че­ло­ве­че­ству, к ко­то­рым так спо­соб­на по при­ро­де своей, а тем более по хри­сти­ан­ству, жен­ская душа; - вот где хри­сти­ан­ское на­зна­че­ние жен­щи­ны, на­зна­че­ние чрез­вы­чай­но вы­со­кое; вот где права ее неот­ри­ца­е­мы и непри­кос­но­вен­ны, сво­бо­да и де­я­тель­ность не стес­не­ны.

А далее? - далее хри­сти­ан­ское уче­ние го­во­рит, что в церк­ви, т.е. в цер­ков­ных со­бра­ни­ях и делах, "жены да мол­чат, не по­ве­ле­ся бо им гла­го­ла­ти": "в се­мей­стве - "муж глава жены, а жена да по­ви­ну­ет­ся сво­е­му мужу", в об­ще­стве - "не по­ве­ле­ва­ет­ся ей ни учить, ни власт­во­вать, а пре­бы­вать в без­мол­вии"". Не раз это по­след­нее вы­ра­же­ние по­вто­ря­ет­ся сло­вом Бо­жи­им: так хо­ро­шо оно вы­ра­жа­ет ис­тин­ное до­сто­ин­ство хри­сти­ан­ской жен­щи­ны.

III. Да на­пе­чат­ле­ют же чудно-пре­крас­ный образ св. Девы Марии в своих серд­цах наши хри­сти­ан­ки и да про­ник­нут­ся они убеж­де­ни­ем, что им пред­на­зна­че­на не внеш­няя де­я­тель­ная жизнь, но внут­рен­няя, се­мей­ная, до­маш­няя; толь­ко в этой об­ла­сти они могут до­стиг­нуть сво­е­го ис­тин­но­го на­зна­че­ния и будут ис­тин­но-ве­ли­ки­ми.