Ан­то­ний (Го­лын­ский-Ми­хай­лов­ский)

Выше упо­мя­ну­то, что после все­це­лой пре­дан­но­сти в волю Божью пер­вая сте­пень уже ис­тин­но ду­хов­ной мо­лит­вы име­ну­ет­ся умно-сер­деч­ной са­мо­движ­ной. О ней го­во­ри­лось хотя и немно­го, но вполне до­ста­точ­но. Затем сле­ду­ет более со­вер­шен­ная сте­пень мо­лит­вы - мо­лит­ва чи­стая, или непа­ри­тель­ная. Такая умно-сер­деч­ная мо­лит­ва со­вер­ша­ет­ся умом и серд­цем, уже пол­но­стью очи­щен­ны­ми от по­мра­че­ния и стра­стей. Серд­це бес­страст­ное мо­лит­ся чисто, по­мыс­лы из та­ко­го серд­ца уже не ис­хо­дят, по­это­му с чи­сто­той нераз­луч­на и непа­ри­тель­ность, когда ум из­бав­лен от по­мыс­лов и гре­хов­ных же­ла­ний.

Такая мо­лит­ва яв­ля­ет­ся по­и­стине со­зер­ца­тель­ной, и че­ло­век те­перь живет ис­тин­но ду­хов­ной, це­ло­муд­рен­ной, со­зер­ца­тель­ной жиз­нью. Про­во­дя такую жизнь, че­ло­век мо­лит­ся в ис­тине Духом Свя­тым. Доб­ро­де­те­ли ис­тин­но­го це­ло­муд­рия взра­щи­ва­ют­ся Гос­по­дом во все более вы­со­кие сте­пе­ни. Гос­подь бла­го­де­тель­ству­ет че­ло­ве­ку на­столь­ко, на­сколь­ко ум его спо­со­бен вос­при­нять, а душа во­счув­ство­вать по­сы­ла­е­мую бла­го­дать. Бог всего Себя от­да­ет че­ло­ве­ку, и во­пи­ет че­ло­век ко Гос­по­ду, ис­та­и­вая от Гос­под­ней бла­го­во­ли­тель­ной к нему любви: "Утишь волны бла­го­да­ти Твоея, Отче Свя­тый, ибо я таю, как воск".

При со­зер­ца­тель­ной жизни, в мо­лит­ве чи­стой че­ло­ве­ку ста­но­вит­ся до­ступ­ным пред­ви­де­ние даль­ней­ших сте­пе­ней со­вер­шен­ства, ко­то­рые воз­мож­но об­ре­сти на выс­ших уров­нях ду­хов­ной жизни после вхож­де­ния в мо­лит­ву зри­тель­ную. Ум при со­зер­ца­тель­ной жизни вос­хо­дит от со­вер­шен­ства к со­вер­шен­ству, все доб­ро­де­те­ли воз­рас­та­ют до пол­но­ты своей, про­све­ща­ясь от доб­рот Бо­жьих, пи­та­ясь ду­хов­ной пищей Духа Божья с тра­пезы Отца Небес­но­го, че­ло­век все­ля­ет­ся умом в оби­те­ли Неба, про­хо­дя раз­лич­ные сте­пе­ни ис­тин­но­го ве­де­ния, по­се­щая одну за одной все более свет­лые оби­те­ли Небес­но­го Отца.

В со­зер­ца­тель­но­сти че­ло­век бы­ва­ет кре­сто­нос­цем, по по­до­бию Хри­ста Кре­сто­нос­ца, во всем творя волю Отца сво­е­го Небес­но­го. Кре­сто­нос­цем без скор­би быть невоз­мож­но, так и Хри­стос, Сын Божий по есте­ству, всю жизнь зем­ную пре­бы­вал в скор­бях. Скор­би в со­зер­ца­тель­ной жизни объ­ем­лют всего ду­хов­но­го че­ло­ве­ка, но скор­би эти не те, что у че­ло­ве­ка де­я­тель­но­го. Скор­би эти - ду­хов­ные. Вся­кое про­дви­же­ние к выс­ше­му со­пря­же­но с труд­но­стя­ми, и со­зер­ца­тель под­вер­га­ет­ся скор­бям, несмот­ря на то что он уже сво­бо­ден от стра­стей. А скор­би бы­ва­ют столь ве­ли­ки­ми, что пе­ре­не­сти их воз­мож­но толь­ко тому, кем дви­жет лю­бовь сы­нов­няя к Небес­но­му Отцу. Все выше воз­во­дит Отец Небес­ный этого но­во­го че­ло­ве­ка, по любви Своей Он от­кры­ва­ет ему та­ин­ствен­ные зна­ния о че­ло­ве­ке и о Самом Себе непо­сти­жи­мом.

При жизни со­зер­ца­тель­ной сон от че­ло­ве­ка бежит, тело за­бы­ва­ет о пище, ум пре­ис­пол­нен пол­но­той от­кро­ве­ний. Все это до­ступ­но, ко­неч­но, лишь креп­ким ду­хов­ны­ми си­ла­ми. Лю­бовь к Богу и ближ­не­му при­хо­дит в меру неудер­жи­мую, ум горит, пла­ме­нея лю­бо­вью.