Игу­мен Ха­ри­тон (Ду­на­ев)

"Сла­дост­на бы­ва­ю­щая в серд­це чи­стая и по­сто­ян­ная па­мять об Иису­се и про­ис­хо­дя­щее от нее неиз­ре­чен­ное про­све­ще­ние".

Уче­ние стар­ца Па­и­сия об Иису­со­вой мо­лит­ве, как и его уче­ние о мо­на­ше­стве, тесно свя­за­но с уче­ни­ем об этом пред­ме­те его учи­те­ля и друга схи­мо­на­ха Ва­си­лия. По­это­му мы сна­ча­ла вкрат­це пе­ре­да­дим уче­ние об Иису­со­вой мо­лит­ве стар­ца Ва­си­лия, из­ло­жен­ное им в пре­ди­сло­ви­ях на книги свя­то­го Гри­го­рия Си­на­и­та, бла­жен­но­го Фи­ло­фея Си­най­ско­го и бла­жен­но­го Ис­и­хия Иеру­са­лим­ско­го.

Свое пре­ди­сло­вие на книгу свя­то­го Гри­го­рия ста­рец Ва­си­лий на­чи­на­ет ука­за­ни­ем непра­виль­но­сти мне­ния тех, ко­то­рые ду­ма­ют будто бы умное де­ла­ние при­лич­но одним толь­ко со­вер­шен­ным, до­стиг­шим бес­стра­стия и свя­то­сти. Ду­ма­ю­щие так, огра­ни­чи­ва­ют свое мо­ле­ние одним толь­ко внеш­ним ис­пол­не­ни­ем псал­мо­пе­ния, тро­па­рей и ка­но­нов, не по­ни­мая того, что такое внеш­нее мо­ле­ние на­зна­че­но нам свя­ты­ми от­ца­ми толь­ко как вре­мен­ное в виду немо­щи и мла­ден­че­ства на­ше­го ума с тем, чтобы мы, по­сте­пен­но со­вер­шен­ству­ясь, вос­хо­ди­ли на сту­пень ум­но­го де­ла­ния и ни в каком слу­чае не оста­ва­лись при одном толь­ко внеш­нем мо­ле­нии. По сло­вам свя­то­го Гри­го­рия, толь­ко одним мла­ден­цам свой­ствен­но, со­вер­шая уста­ми внеш­нее мо­ле­ние, ду­мать, что они со­вер­ша­ют что-то ве­ли­кое, и уте­ша­ясь ко­ли­че­ством чи­та­е­мо­го, вы­ра­щи­вать в себе внут­рен­не­го фа­ри­сея. По сло­вам свя­то­го Си­мео­на Но­во­го Бо­го­сло­ва тот, кто огра­ни­чи­ва­ет­ся внеш­ним де­ла­ни­ем мо­лит­вы, не может до­стиг­нуть внут­рен­не­го мира и пре­успеть в доб­ро­де­те­ли, ибо он по­до­бен ве­ду­ще­му борь­бу со сво­и­ми вра­га­ми в ноч­ной тем­но­те; он слы­шит го­ло­са вра­гов, по­лу­ча­ет раны от них, но не видит ясно, кто они, от­ку­да они при­шли, как и для чего они бо­рют­ся с ним? По сло­вам свя­то­го Иса­а­ка Си­ри­на и пре­по­доб­но­го Нила Сор­ско­го, если бы кто-ни­будь за­хо­тел по­ми­мо умной мо­лит­вы одним толь­ко внеш­ним мо­ле­ни­ем и внеш­ни­ми чув­ства­ми от­ра­зить при­лог вра­жий и про­ти­во­стать какой-либо стра­сти или лу­ка­во­му по­мыс­лу, тот скоро ока­зал­ся бы много раз по­беж­ден­ным: ибо бесы, одо­ле­вая его в борь­бе и снова доб­ро­воль­но ему по­ко­ря­ясь, как бы им по­беж­да­е­мые, из­де­ва­ют­ся над ним и рас­по­ла­га­ют его к тще­сла­вию и са­мо­на­де­ян­но­сти, про­воз­гла­шая его учи­те­лем и пас­ты­рем овцам. Из ска­зан­но­го можно ви­деть силу и меру, как умной мо­лит­вы, так и внеш­не­го мо­ле­ния. Не сле­ду­ет ду­мать будто свя­тые отцы, удер­жи­вая нас от неуме­рен­но­го внеш­не­го мо­ле­ния и об­ра­щая к умной мо­лит­ве, уни­чи­жа­ют этим внеш­нюю мо­лит­ву. Да не будет! Ибо все свя­щен­но­дей­ствия Церк­ви уста­нов­ле­ны в ней Свя­тым Духом и все они отоб­ра­жа­ют в себе тайну во­пло­ще­ния Бога Слова. И нет ни­че­го в цер­ков­ных об­ря­дах че­ло­ве­че­ско­го, но все есть дело Бо­жи­ей бла­го­да­ти, не воз­рас­та­ю­щее от наших до­сто­инств и не ума­ля­ю­ще­е­ся от наших гре­хов. Но мы го­во­рим сей­час не об уста­вах свя­той Церк­ви, а об осо­бом пра­ви­ле и жи­тель­стве каж­до­го из мо­на­хов, т.е. об умной мо­лит­ве как таком де­ла­нии, ко­то­рое, усер­ди­ем и сер­деч­ною право­тою, а не од­ни­ми толь­ко сло­ва­ми про­из­но­си­мы­ми без вни­ма­ния уста­ми и язы­ком, обыч­но при­вле­ка­ет бла­го­дать Свя­то­го Духа. И этим умным де­ла­ни­ем может ра­зум­но за­ни­мать­ся не толь­ко со­вер­шен­ный, но и вся­кий но­во­на­чаль­ный и страст­ный, блюдя серд­це. И по­то­му свя­той Гри­го­рий Си­на­ит, более всех и до тон­ко­сти рас­смот­рев­ший и об­су­див­ший жи­ву­щею в нем бла­го­да­тию Свя­то­го Духа, жития и пи­са­ния и ду­хов­ные по­дви­ги всех свя­тых, за­по­ве­ду­ет иметь все ста­ра­ние об умной мо­лит­ве.

Также и свя­той Си­ме­он Со­лун­ский за­по­ве­ду­ет и со­ве­ту­ет и ар­хи­ере­ям, и свя­щен­ни­кам, и мо­на­хам, и ми­ря­нам на вся­кое время и на вся­кий час про­из­но­сить эту свя­щен­ную мо­лит­ву и как бы ды­шать ею, ибо нет более креп­ко­го ору­жия ни на земле, ни на небе, го­во­рит он вме­сте со свя­тым апо­сто­лом, как имя Иису­са Хри­ста. Знай и то, доб­рый тру­же­ник этого свя­щен­но­го де­ла­ния, что не толь­ко в пу­стыне или в уеди­нен­ном от­шель­ни­че­стве были учи­те­ли и мно­го­чис­лен­ные де­ла­те­ли этого свя­щен­но­дей­ствия, но и в самых ве­ли­ких лав­рах и даже в го­ро­дах. На­при­мер, свя­тей­ший пат­ри­арх Фотий, воз­ве­ден­ный на пат­ри­ар­ше­ство из се­на­тор­ско­го зва­ния и не бу­дучи мо­на­хом, уже на своем вы­со­ком посту обу­чил­ся ум­но­му де­ла­нию и до такой сте­пе­ни пре­успел в нем, что по сло­вам свя­то­го Си­мео­на Со­лун­ско­го лицо его сияло бла­го­да­тию Свя­то­го Духа как у вто­ро­го Мо­и­сея. По сло­вам того же свя­то­го Си­мео­на, пат­ри­арх Фотий на­пи­сал и за­ме­ча­тель­ную книгу об умном де­ла­нии. Он же го­во­рит, что и свя­той Иоанн Зла­то­уст, и свя­тые Иг­на­тий и Кал­лист, бу­дучи пат­ри­ар­ха­ми того же Ца­рь­гра­да, на­пи­са­ли свои книги об этом внут­рен­нем де­ла­нии.

Итак, если ты, воз­ра­жая про­тив умной мо­лит­вы, ска­жешь что ты не пу­стын­но­жи­тель, чтобы тебе за­ни­мать­ся этим де­ла­ни­ем, то тебя об­ли­чат пат­ри­арх Кал­лист, ко­то­рый обу­чил­ся ум­но­му де­ла­нию, про­хо­дя по­вар­скую служ­бу в ве­ли­кой лавре Афон­ской, и пат­ри­арх Фотий, ко­то­рый, бу­дучи уже пат­ри­ар­хом, обу­чил­ся ис­кус­ству сер­деч­но­го вни­ма­ния. Если ты ле­нишь­ся за­ни­мать­ся умным трез­ве­ни­ем, ссы­ла­ясь на по­слу­ша­ния, то ты осо­бен­но за­слу­жи­ва­ешь по­ри­ца­ния, ибо, по сло­вам свя­то­го Гри­го­рия Си­на­и­та, ни пу­сты­ня, ни уеди­не­ние не бы­ва­ют на­столь­ко по­лез­ны при этом де­ла­нии, как ра­зум­ное по­слу­ша­ние. Если ты ска­жешь, что не име­ешь учи­те­ля, ко­то­рый на­учил бы тебя этому де­ла­нию, сам Гос­подь по­ве­ле­ва­ет тебе учить­ся из Свя­щен­но­го Пи­са­ния, го­во­ря: "ис­пы­тай­те пи­са­ния, и в них об­ря­ще­те живот веч­ный". Если ты сму­ща­ешь­ся, не на­хо­дя без­молв­но­го места, тебя опро­вер­га­ет свя­той Петр Да­мас­кин, ко­то­рый го­во­рит: "в том со­сто­ит на­ча­ло спа­се­ния че­ло­ве­ка, чтобы оста­вить свои хо­те­ния и ра­зу­ме­ния и ис­пол­нять Божии хо­те­ния и ра­зу­ме­ния, и тогда во всем мире не най­дет­ся такой вещи или места, ко­то­рые могли бы вос­пре­пят­ство­вать спа­се­нию". Если тебя сму­ща­ют слова свя­то­го Гри­го­рия Си­на­и­та, много го­во­ря­ще­го о пре­ле­сти, бы­ва­ю­щей при этом де­ла­нии, то сам же этот свя­той отец и ис­прав­ля­ет тебя го­во­ря: "мы не долж­ны ни бо­ять­ся, ни со­мне­вать­ся при­зы­вая Бога. Ибо, если неко­то­рые и со­вра­ти­лись, по­вре­див­шись умом, знай, что они по­тер­пе­ли это от са­мо­чи­ния и вы­со­ко­муд­рия. Если же кто в по­ви­но­ве­нии с во­про­ше­ни­ем и сми­рен­но­муд­ри­ем ищет Бога, ни­ко­гда не по­тер­пит вреда бла­го­да­тию Хри­сто­вой. Ибо пра­вед­но и непо­роч­но жи­ву­ще­му и из­бе­га­ю­ще­му са­мо­уго­дия и вы­со­ко­муд­рия не может при­чи­нить зла, по сло­вам свя­тых отцов, весь бе­сов­ский полк, хотя бы и воз­двиг на него бес­чис­лен­ные ис­ку­ше­ния. Толь­ко са­мо­на­де­ян­но, са­мо­со­вет­но по­сту­пав­шие впа­да­ют в пре­лесть. Те же, кто пре­ты­ка­ясь о ка­мень Свя­щен­но­го Пи­са­ния, из опа­се­ния пре­ле­сти укло­ня­ют­ся от ум­но­го де­ла­ния, пре­вра­ща­ют белое в чер­ное и чер­ное в белое. Ибо не для за­пре­ще­ния ум­но­го де­ла­ния учат нас свя­тые отцы о при­чи­нах бы­ва­ю­щей пре­ле­сти, но для предо­хра­не­ния нас от пре­ле­сти. Как и свя­той Гри­го­рий Си­на­ит, по­ве­ле­вая обу­ча­ю­щим­ся мо­лит­ве не бо­ять­ся и не со­мне­вать­ся, ука­зы­ва­ет и при­чи­ны пре­ле­сти: са­мо­чи­ние и вы­со­ко­умие. Желая, чтобы мы не по­лу­чи­ли от них вреда, свя­тые отцы по­ве­ле­ва­ют изу­чать Свя­щен­ное Пи­са­ние и им ру­ко­вод­ство­вать­ся, имея брат брата доб­рым со­вет­ни­ком, по слову Петра Да­мас­ки­на. Если ты стра­шишь­ся при­сту­пить к ум­но­му де­ла­нию из бла­го­го­ве­ния и в про­сто­те серд­ца, и я вме­сте с тобою готов устра­шить­ся. Но не сле­ду­ет бо­ять­ся пу­стых бас­ней по по­сло­ви­це: "волка бо­ять­ся - в лес не хо­дить". И Бога сле­ду­ет бо­ять­ся, но не бе­жать от Него и не от­ре­кать­ся от Него.

Не малым пре­пят­стви­ем к де­ла­нию умной мо­лит­вы яв­ля­ет­ся для неко­то­рых их те­лес­ная немощь. Не бу­дучи в со­сто­я­нии по­не­сти труды и посты, какие несли свя­тые, они ду­ма­ют, что без этого им невоз­мож­но на­чать умное де­ла­ние. Ис­прав­ляя их ошиб­ку, свя­той Ва­си­лий Ве­ли­кий учит: "воз­дер­жа­ние опре­де­ля­ет­ся каж­до­му по его те­лес­ной силе" и, я думаю, не без­опас­но, раз­ру­шив­ши без­мер­ным воз­дер­жа­ни­ем силу тела, сде­лать его без­дей­ствен­ным и не спо­соб­ным к доб­рым делам. Если бы хо­ро­шо было для нас быть рас­слаб­лен­ны­ми телом и ле­жать как бы мерт­вы­ми, едва ды­ша­щи­ми, то Бог та­ко­вы­ми бы нас и со­тво­рил. Если же Он не со­тво­рил нас та­ки­ми, то со­гре­ша­ют те, кто пре­крас­ное Божие со­зда­ние не со­хра­ня­ют таким, каким оно со­зда­но. Об одном толь­ко дол­жен за­бо­тить­ся по­движ­ник, не скры­ва­ет­ся ли в душе его зло раз­ле­не­ния, не осла­бе­ло ли трез­ве­ние и усерд­ное об­ра­ще­ние мысли к Богу, не омра­чи­лось ли в нем ду­хов­ное освя­ще­ние и от него про­ис­хо­дя­щее про­све­ще­ние души. Ибо, если все упо­мя­ну­тое доб­рое в нем воз­рас­та­ет, то не будет вре­ме­ни вос­стать в нем те­лес­ным стра­стям, когда душа его за­ня­та небес­ным и не остав­ля­ет телу вре­ме­ни для воз­буж­де­ния стра­стей. При таком устро­е­нии души при­ни­ма­ю­щий пищу ничем не раз­ли­ча­ет­ся от непри­ни­ма­ю­ще­го. И он вы­пол­нил не толь­ко пост, но и со­вер­шен­ное неяде­ние и имеет по­хва­лу за свое осо­бен­ное по­пе­че­ние о теле: ибо уме­рен­ное жи­тель­ство не вы­зы­ва­ет рас­па­ле­ния по­хо­ти. Со­слас­но с этим и свя­той Исаак го­во­рит: "если по­ну­дишь сла­бое тело выше силы его, двой­ное сму­ще­ние на­но­сишь душе". И свя­той Иоанн Ле­ствич­ник го­во­рит: "я видел эту враж­деб­ни­цу (утро­бу) упо­ко­е­ва­е­мой и бод­рость уму по­да­ю­щей". И в дру­гом месте: "я видел ее ис­та­е­ва­е­мую по­стом и воз­буж­да­ю­щую по­хоть, дабы мы на­де­я­лись не на себя, а на Бога Жи­во­го". Так учит и ис­то­рия, ко­то­рую вспо­ми­на­ет пре­по­доб­ный Никон: уже в наши вре­ме­на был най­ден в пу­стыне один ста­рец, ко­то­рый трид­цать лет не видел ни од­но­го че­ло­ве­ка, хлеба не ел, пи­та­ясь од­ни­ми кор­ня­ми, и он при­знал­ся, что все эти годы он был борим блуд­ным бесом. И отцы ре­ши­ли, что не гор­дость и не пища были при­чи­ною этой блуд­ной брани, а то, что ста­рец не был на­учен ум­но­му трез­ве­нию и про­ти­во­бор­ству вра­жи­им при­ло­гам. По­то­му-то и го­во­рит свя­той Мак­сим Ис­по­вед­ник: "Дай телу по силе его и весь твой по­двиг об­ра­ти на умное де­ла­ние". И свя­той Диа­дох: "пост имеет по­хва­лу сам по себе, а не по Богу: его цель при­во­дить же­ла­ю­щих в це­ло­муд­рие". И по­то­му не по­до­ба­ет о нем вы­со­ко­мудр­ство­вать по­движ­ни­кам бо­го­че­стия, но в вере Бо­жи­ей ожи­дать ис­хо­да на­ше­го устро­е­ния. Ни в каком ис­кус­стве ху­дож­ни­ки не судят по ин­стру­мен­ту о ре­зуль­та­те ра­бо­ты, но ожи­да­ют окон­ча­ния ра­бо­ты и по нему судят об ис­кус­стве. Имея такое уста­нов­ле­ние о пище, не воз­ла­гая всю свою на­деж­ду на один пост, но в меру и по силе твоей по­стясь, стре­мись к ум­но­му де­ла­нию. Таким об­ра­зом, ты и гор­до­сти мо­жешь из­бе­жать, и не бу­дешь гну­шать­ся доб­рых Бо­жи­их тво­ре­ний, воз­да­вая Богу за все хвалу.

Умная мо­лит­ва есть мо­гу­ще­ствен­ное ору­жие, ко­то­рым по­движ­ник по­беж­да­ет неви­ди­мых вра­гов своих. Одни из свя­тых отцов дают пра­ви­ла мо­на­ше­ству­ю­щим вме­сте с де­ла­ни­ем за­по­ве­дей Хри­сто­вых со­вер­шать про­дол­жи­тель­ное псал­мо­пе­ние, ка­но­ны и тро­па­ри. Дру­гие отцы, изу­чив­ши тон­чай­шее де­ла­ние ду­хов­но­го ра­зу­ма, на­хо­дят недо­ста­точ­ным для но­во­на­чаль­ных пре­бы­вать в одном толь­ко те­лес­ном обу­че­нии, но, пре­по­да­вая им вме­сте с ис­пол­не­ни­ем за­по­ве­дей Хри­сто­вых уме­рен­ное пение и чте­ние, уста­нав­ли­ва­ют вме­сто дли­тель­но­го псал­мо­пе­ния и ка­но­нов де­ла­ние умной мо­лит­вы, до­бав­ляя при этом, что, если Дух Свя­той по­се­тит дей­стви­ем сер­деч­ной мо­лит­вы, тогда, ни мало не со­мне­ва­ясь, остав­лять внеш­нее пра­ви­ло, ибо вос­пол­ня­ет его внут­рен­няя мо­лит­ва. Тре­тьи, имея боль­шой опыт и по­зна­ния житий и пи­са­ний свя­тых, осо­бен­но же бу­дучи про­све­ще­ны дей­стви­ем и пре­муд­ро­стью Свя­то­го Духа, уста­нав­ли­ва­ют для но­во­на­чаль­ных общее, а не ча­стич­ное обу­че­ние де­ла­нию умной мо­лит­вы, раз­де­ляя его на два вида - де­ла­тель­ную и зри­тель­ную. Эти отцы по­ве­ле­ва­ют иметь всю за­бо­ту об умном де­ла­нии, от­да­вая пению немно­го вре­ме­ни толь­ко в часы уны­ния, ибо, по их сло­вам, цер­ков­ные служ­бы и пес­но­пе­ния пре­да­ны всем во­об­ще хри­сти­а­нам, а не тем, ко­то­рые хотят без­молв­ство­вать. Впро­чем и путем дли­тель­ных псал­мо­пе­ний и чте­ни­ем ка­но­нов и тро­па­рей можно при­дти в пре­успе­я­ние, хотя и очень мед­лен­но и с боль­ши­ми труд­но­стя­ми; вто­рым же путем удоб­нее и легче, а тре­тьим всего ско­рее, и при­том с от­ра­дою и ча­стым при­се­ще­ни­ем Свя­то­го Духа, утвер­жда­ю­щим и успо­ка­и­ва­ю­щим серд­це, осо­бен­но при усерд­ном ста­ра­нии и доб­ром же­ла­нии. По­сколь­ку свя­тая умная мо­лит­ва срас­тво­ря­ет­ся с со­блю­де­ни­ем за­по­ве­дей Бо­жи­их и из­го­ня­ет бесов и стра­сти, по­столь­ку, на­о­бо­рот, небре­гу­щий о за­по­ве­дях и не за­бо­тя­щий­ся об умной мо­лит­ве, но за­ни­ма­ю­щий­ся одним толь­ко пе­ни­ем, бы­ва­ет вла­чим стра­стя­ми.

Пре­ступ­ле­ние за­по­ве­дей Гос­под­них во всех оди­на­ко­во усмат­ри­ва­ет­ся, но про­яв­ля­ет­ся мно­го­раз­лич­но: напр., кто-ни­будь по­ло­жит себе за пра­ви­ло не пре­сту­пать за­по­ведь, не от­да­вать­ся стра­сти, но по неко­то­ро­му об­сто­я­тель­ству или сму­ще­нию или козни врага слу­чит­ся ему кого-ни­будь оскор­бить, или осу­дить, или раз­гне­вать­ся, или по­бе­дит­ся тще­сла­ви­ем, или спо­рить и оправ­ды­вать­ся, или празд­но­сло­вить, или со­лгать, или объ­есть­ся, или опить­ся, или сквер­ное по­ду­мать, или что-ни­будь по­доб­ное со­вер­шить. Чув­ствуя себя ви­но­ва­тым перед Богом, он тот­час же на­чи­на­ет уко­рять себя и с по­ка­я­ни­ем при­па­дать перед Богом умною мо­лит­вою от серд­ца, да про­стит его Бог и по­даст ему по­мощь не впа­дать боль­ше в такие со­гре­ше­ния. И, таким об­ра­зом, он по­ла­га­ет на­ча­ло со­блю­де­нию за­по­ве­дей и хра­не­нию сво­е­го серд­ца от злых при­ло­гов в мо­лит­ве, боясь и тре­пе­ща, чтобы из-за них не по­те­рять Цар­ствия Небес­но­го. Дру­гой же живет про­сто, нера­дя о том, па­да­ет ли он, или стоит, и думая, что в на­сто­я­щие вре­ме­на нет людей, хра­ня­щих за­по­ве­ди и бо­я­щих­ся пре­сту­пить их, и что вся­кий волей или нево­лей по­гре­ша­ет перед Богом и бы­ва­ет ви­но­вен в тех или иных тон­ких гре­хах и стра­стях: и по­то­му он не хочет и бе­речь­ся от них, счи­тая это вещью невоз­мож­ной. Счи­тая себя от­вет­ствен­ным лишь за пре­лю­бо­де­я­ние и блуд, убий­ство и кражу, отра­ву и тому по­доб­ные смерт­ные грехи и воз­дер­жи­ва­ясь от них, он мнит себя сто­я­щим. К та­ко­во­му от­но­сят­ся слова отцов: лучше па­да­ю­щий и вос­ста­ю­щий, неже­ли сто­я­щий и нека­ю­щий­ся. Нужно удив­лять­ся, как оба эти че­ло­ве­ка по­вин­ные в одних и тех же все­част­ных гре­хах, яв­ля­ют­ся раз­лич­ны­ми перед Богом, да, думаю, и перед ду­хов­ны­ми лю­дь­ми. Один со­всем не знает па­де­ния и вос­ста­ния, хотя им и вла­де­ют стра­сти; дру­гой же па­да­ет и вос­ста­ет, по­беж­да­ет­ся и по­беж­да­ет, под­ви­за­ет­ся и тру­дит­ся, не хочет от­ве­чать злом за зло, но не удер­жи­ва­ет­ся вслед­ствие при­выч­ки, ста­ра­ет­ся не ска­зать чего-ни­будь злого, скор­бит, когда по­лу­ча­ет обиду, од­на­ко уко­ря­ет себя за то, что скор­бит, и ка­ет­ся в этом, или, если и не скор­бит о по­лу­чен­ной обиде, то и не ра­ду­ет­ся. Все на­хо­дя­щи­е­ся в таком устро­е­нии суть про­ти­вя­щи­е­ся стра­сти, не хотят по­ко­рять­ся ей, скор­бят и бо­рят­ся. Отцы же ска­за­ли, что вся­кая вещь, ко­то­рой не хочет душа, ма­ло­вре­мен­на.

Хочу еще ска­зать об ис­ко­ре­ня­ю­щих стра­сти. Есть такие, ко­то­рые ра­ду­ют­ся, когда по­лу­ча­ют обиду, но по­то­му, что на­де­ют­ся иметь на­гра­ду. Та­ко­вой и при­над­ле­жит к ис­ко­ре­ня­ю­щим стра­сти, но не с ра­з­умом. Дру­гой ра­ду­ет­ся, по­лу­чая обиду и счи­та­ет, что он и дол­жен был ее по­лу­чить, ибо сам подал к тому повод. Та­ко­вой с ра­з­умом ис­ко­ре­ня­ет страсть. Есть, на­ко­нец, и такой, ко­то­рый не толь­ко ра­ду­ет­ся, бу­дучи оби­жа­ем и счи­та­ет себя са­мо­го ви­нов­ным, но еще и скор­бит о сму­ще­нии сво­е­го обид­чи­ка. Да вве­дет нас Бог в такое устро­е­ние души! Для более яс­но­го по­зна­ния того и дру­го­го жи­тель­ства ска­жем еще так: пер­вый, под­чи­няя себя за­ко­ну, ис­пол­ня­ет толь­ко свое пение, вто­рой же по­нуж­да­ет себя к ум­но­му де­ла­нию, имеет все­гда с собою имя Иису­са Хри­ста для ис­треб­ле­ния врага и стра­стей. Тот ра­ду­ет­ся, если толь­ко окон­чит пение. Этот же бла­го­да­рит Бога, если в ти­шине, не воз­му­ща­ясь злыми по­мыс­ла­ми, тво­рит мо­лит­ву. Тому же­ла­тель­но ко­ли­че­ство, этому - ка­че­ство. У того, спе­ша­ще­го ис­пол­нить ко­ли­че­ство пения, скоро со­зда­ет­ся ра­дост­ное са­мо­мне­ние, по­ла­га­ясь на ко­то­рое, он пи­та­ет и рас­тит в себе внут­рен­не­го фа­ри­сея, если не вни­ма­ет себе. У этого, до­ро­жа­ще­го ка­че­ством мо­лит­вы, бы­ва­ет по­зна­ние своей немо­щи и по­мо­щи Бо­жи­ей. Мо­лясь, или лучше ска­зать, при­зы­вая Гос­по­да Иису­са на при­ло­ги вра­жии, на стра­сти и на злые по­мыс­лы, он видит их по­ги­бель от страш­но­го имени Хри­сто­ва и ра­зу­ме­ет Божию силу и по­мощь. С дру­гой сто­ро­ны, на­си­лу­е­мый и сму­ща­е­мый злыми по­мыс­ла­ми, по­зна­ет свою немощь, ибо не может про­ти­во­стать им од­ни­ми толь­ко сво­и­ми си­ла­ми. И в этом со­сто­ит все его пра­ви­ло и вся жизнь. И хотя враг может и ему вну­шать ра­дост­ное са­мо­мне­ние и фа­ри­сей­ские мысли, од­на­ко он встре­ча­ет в этом по­движ­ни­ке го­тов­ность при­зы­вать Хри­ста на все злые по­мыс­лы и, таким об­ра­зом, не до­сти­га­ет успе­ха в своих коз­нях. Но ска­жет кто-ни­будь, что и пер­во­му воз­мож­но при­зы­вать Хри­ста на вра­жий при­лог. Да, воз­мож­но, но каж­дый по опыту знает, что в на­сто­я­щее время у де­ла­те­лей внеш­не­го пра­ви­ла нет обы­чая обу­чать­ся мо­лит­ве на злые по­мыс­лы. Та­ко­вые осо­бен­но не хотят при­ни­мать слова про­из­но­си­мо­го или пи­ше­мо­го о внут­рен­нем вни­ма­нии, в коем за­клю­ча­ет­ся наука мо­ле­ния на злые по­мыс­лы. И не толь­ко не при­ни­ма­ют, но и про­ти­вят­ся, и учи­те­лей своих вы­став­ляя, утвер­жда­ют, будто бы но­во­на­чаль­ным не по­ло­же­но свя­ты­ми от­ца­ми умное де­ла­ние, а толь­ко одно псал­мо­пе­ние, тро­па­ри и ка­но­ны уста­ми и язы­ком про­из­но­си­мые. И хотя они го­во­рят и учат это непра­виль­но, од­на­ко все их слу­ша­ют, ибо такое мо­ле­ние не тре­бу­ет обу­че­ния или от­ре­че­ния от мир­ских по­хо­тей, но вся­кий, стоит толь­ко ему за­хо­теть, может так мо­лить­ся, монах ли или ми­ря­нин. Свя­щен­ное же умное де­ла­ние, бу­дучи слав­ным и бо­го­угод­ным ис­кус­ством из ис­кусств и, тре­буя не толь­ко от­ре­че­ния от мира с его по­хо­тя­ми, но еще и мно­го­го на­став­ле­ния и обу­че­ния, не на­хо­дит ис­пол­ни­те­лей среди мо­на­хов. При всем том сле­ду­ет опа­сать­ся пра­вых и левых укло­не­ний, т.е., от­ча­я­ния и са­мо­на­де­ян­но­сти. За­ме­чая, что у обу­ча­ю­щих­ся ум­но­му де­ла­нию бы­ва­ют по слу­чаю, а не на­ме­рен­но, неволь­ные па­де­ния, на­зы­ва­е­мые от­ца­ми по­все­днев­ны­ми гре­ха­ми, не долж­но при­хо­дить от этого в со­мне­ние, ибо по мере вся­ко­го бы­ва­ет и пре­успе­я­ния и нис­па­де­ния от доб­ро­го к про­ти­во­по­лож­но­му. С дру­гой сто­ро­ны, слыша о ве­ли­кой ми­ло­сти Бо­жи­ей к нам греш­ным, мы не долж­ны быть са­мо­на­де­ян­ны­ми и бес­страш­но при­сту­пать без ве­ли­ко­го сми­ре­ния и по­силь­но­го ис­пол­не­ния за­по­ве­дей к этому ум­но­му свя­щен­но­дей­ствию. Со­зна­вая, что и са­мо­на­де­ян­ность и от­ча­я­ние вну­ша­ют­ся вра­гом, бе­гать креп­ко и того, и дру­го­го.

И, таким об­ра­зом, со мно­гим рас­смот­ре­ни­ем Свя­щен­но­го Пи­са­ния и, поль­зу­ясь со­ве­том ис­кус­ных, во сми­ре­нии обу­чать­ся этому де­ла­нию. Свя­тые отцы, ко­то­рые учат од­ни­ми за­по­ве­дя­ми Хри­сто­вы­ми по­беж­дать стра­сти и очи­щать серд­це от злых по­мыс­лов, ука­зы­ва­ют по­движ­ни­кам иметь два креп­чай­ших ору­жия - страх Божий и па­мять вез­де­при­сут­ствия Божия, по ска­зан­но­му: "стра­хом Гос­под­ним всяк укло­ня­ет­ся от зла", и: "пред­зрех Гос­по­да предо мною выну, да не по­дви­жу­ся", пред­ла­га­ют кроме того иметь па­мять смер­ти и ге­ен­ны и еще чте­ние свя­тых пи­са­ний. Все это хо­ро­шо для хо­ро­ших и бла­го­го­вей­ных мужей; у нечув­ствен­ных же и ока­ме­нен­ных, хотя бы и сама ге­ен­на или сам Бог ви­ди­мым об­ра­зом от­кры­лись, ни­ка­ко­го не явит­ся от этого стра­ха. При том же и сам ум в но­во­на­чаль­ных мо­на­хах скоро при­туп­ля­ет­ся к па­мя­ти та­ко­вых вещей и бежит от них, как пчела от ку­ре­ния дыма. Но хотя ука­зан­ная па­мять и бы­ва­ет добра и по­лез­на в час брани, ду­хов­ней­шие и ис­кус­ней­шие отцы сверх этого добра ука­за­ли и еще боль­шее и несрав­нен­ное добро, мо­гу­щее по­мо­гать даже и весь­ма сла­бым.

Пер­вое сред­ство можно срав­нить с тем, когда мелют в жер­но­вах сво­и­ми ру­ка­ми и своею соб­ствен­ною силой, а это по­след­нее сред­ство, когда мелют на мель­ни­це водою и раз­лич­ны­ми при­спо­соб­ле­ни­я­ми. Как вода сама собою дви­жет ко­ле­са и ка­мень, так и пре­слад­кое имя Иису­са, вме­сте с па­мя­тью о Боге все­це­ло жи­ву­щем в Иису­се, по­дви­га­ет ум в мо­лит­ву, о чем ве­ли­кий в бо­го­сло­вии Ис­и­хий го­во­рит: "душа бла­го­де­тель­ству­е­мая и услаж­да­е­мая Иису­сом с ра­до­стью и лю­бо­вью и ис­по­ве­да­ни­ем вос­сы­ла­ет хвалу Бла­го­да­те­лю, бла­го­да­ря и при­зы­вая Его с ве­се­ли­ем", и в дру­гом месте: "как невоз­мож­но про­во­дить эту жизнь без пищи и пития, так невоз­мож­но без ум­но­го хра­не­ния душе до­стиг­нуть чего-либо ду­хов­но­го и угод­но­го Богу или осво­бо­дить свой ум от греха, хотя бы кто и при­нуж­дал себя не гре­шить из-за стра­ха мук". И еще: "про­ник­шие в наше серд­це по­мыс­лы, если мы их не хотим и кре­пим­ся и про­ти­во­сто­им, может из­го­нять мо­лит­ва Иису­со­ва, про­из­но­си­мая из глу­би­ны серд­ца". Пер­вым из ука­зан­ных выше средств, без ум­но­го де­ла­ния, хотя и до­сти­га­ет­ся пре­успе­я­ние, од­на­ко очень мед­лен­но и с тру­дом. Вто­рым же сред­ством скоро и легко при­бли­жа­ет­ся де­ла­тель к Богу. Ибо там бы­ва­ет одно толь­ко внеш­нее мо­ле­ние и по­уче­ние, и де­ла­ние за­по­ве­дей, здесь же и то, и дру­гое, и внеш­нее, и внут­рен­нее хра­не­ние. Когда но­во­на­чаль­ный монах, по от­ре­че­нии его от мира и дей­ствия гре­хов ве­ли­ких и смерт­ных, по­ло­жит пред Богом обе­ща­ние воз­дер­жи­вать­ся не толь­ко от малых гре­хов, по­все­днев­ных и про­сти­тель­ных, но и от дей­ствия самих стра­стей и злых по­мыс­лов, и, войдя внутрь к серд­цу умом своим, нач­нет при­зы­вать на вся­кую брань и на вся­кий злой по­мысл Гос­по­да Иису­са или, если по немо­щи своей усту­пит при­ло­гу вра­жию и на­ру­шит за­по­ве­ди Гос­под­ни, при­па­дет к Гос­по­ду с сер­деч­ной мо­лит­вою, каясь, осуж­дая себя, и в этом устро­е­нии пре­бу­дет до своей кон­чи­ны, падая и вос­ста­вая, по­беж­да­ясь и по­беж­дая, день и ночь прося от­мще­ния от со­пер­ни­ка сво­е­го, то не будет ли су­ще­ство­вать для него на­деж­да на спа­се­ние? Ибо как по­ка­зы­ва­ет опыт, невоз­мож­но даже и самым ве­ли­ким мужам вполне убе­речь­ся от по­все­днев­ных гре­хов, сущих не к смер­ти, ис­точ­ни­ком ко­то­рых бы­ва­ют: слова, мысль, неве­де­ние, за­бве­ние, нево­ля, воля, слу­чай и ко­то­рые про­ща­ют­ся все­днев­ною бла­го­да­тию Хри­сто­вой по сло­вам свя­то­го Кас­си­а­на. Если кто, ма­ло­ду­ше­ствуя, ска­жет, что свя­той Кас­си­ан под очи­ща­ю­щи­ми­ся бла­го­да­тию Хри­сто­вой от все­днев­ных гре­хов ра­зу­ме­ет одних свя­тых, а не но­во­на­чаль­ных и страст­ных, пусть будет место и та­ко­му мне­нию, но ты, глав­ным об­ра­зом, при­ни­май во вни­ма­ние суж­де­ние и ре­ше­ние о таких вещах свя­тых пи­са­ний, по ко­то­рым вся­кий но­во­на­чаль­ный и страст­ный осуж­да­ет­ся этими по­все­днев­ны­ми гре­ха­ми, и снова может по­лу­чить про­ще­ние бла­го­да­тию Хри­сто­вой, как и все свя­тые все­час­ным по­ка­я­ни­ем и ис­по­ве­да­ни­ем Богу. Ибо, как го­во­рит свя­той До­ро­фей, есть слу­жа­щий стра­сти и есть со­про­тив­ля­ю­щий­ся стра­сти. Слу­жа­щий стра­сти, когда услы­шит одно слово, те­ря­ет покой, или го­во­рит пять слов или де­сять в ответ на одно слово и враж­ду­ет, и сму­ща­ет­ся, и даже потом, когда уже успо­ко­ит­ся от вол­не­ния, не пе­ре­ста­ет злоб­ство­вать на ска­зав­ше­го ему то слово, и пе­ча­лит­ся о том, что не ска­зал ему боль­ше, неже­ли ска­зал, и при­ду­мы­ва­ет слова, еще более злые, чтобы ска­зать ему, и по­сто­ян­но го­во­рит: по­че­му я не ска­зал ему так? скажу ему еще так-то и все время гне­ва­ет­ся. Это одно устро­е­ние, когда злое со­сто­я­ние яв­ля­ет­ся обыч­ным. Дру­гой, когда услы­шит слово, также те­ря­ет спо­кой­ствие и также го­во­рит в ответ и пять, и де­сять слов и скор­бит, что не ска­зал еще трех слов более обид­ных, и пе­ча­лит­ся, и пом­нит зло, но про­хо­дит немно­го дней и он уми­ро­тво­ря­ет­ся; иной неде­лю оста­ет­ся в по­доб­ном со­сто­я­нии, а иной через день ути­ха­ет, а иной оби­жа­ет, враж­ду­ет, сму­ща­ет­ся, сму­ща­ет и тот­час же ути­ха­ет. Вот сколь­ко бы­ва­ет раз­лич­ных устро­е­ний, и все они под­ле­жат суду, пока оста­ют­ся в силе. По­это­му можно су­дить и о всех дру­гих слу­ча­ях, по­че­му страст­ный не может очи­стить­ся бла­го­да­тию Хри­сто­вой от по­все­днев­ных гре­хов, ка­жу­щих­ся ма­лы­ми.

Рас­смот­рим те­перь, когда по­доб­ные же грехи бы­ва­ют про­сти­тель­ны но­во­на­чаль­ным и страст­ным. Тот же свя­той До­ро­фей го­во­рит: бы­ва­ет, что кто-ни­будь, услы­шав слово, скор­бит в себе, но не о том, что по­лу­чил непри­ят­ность, но о том, что не пе­ре­тер­пел. Этот на­хо­дит­ся в устро­е­нии со­про­тив­ля­ю­ще­го­ся стра­сти. Дру­гой бо­рет­ся и тру­дит­ся и по­беж­да­ет­ся стра­стью. Иной не хочет от­ве­чать злом на зло, но увле­ка­ет­ся при­выч­кою. Иной ста­ра­ет­ся не ска­зать ни­че­го злого, но скор­бит, что по­лу­чил огор­че­ние, и упре­ка­ет себя за то, что скор­бит, и ка­ет­ся в этом. Иной же не скор­бит, что по­лу­чил огор­че­ние, но и не ра­ду­ет­ся. Все они суть со­про­тив­ля­ю­щи­е­ся стра­сти: они не хотят слу­жить стра­сти и скор­бят, и под­ви­за­ют­ся. Та­ко­вые хотя и страст­ные, но бла­го­да­тию Хри­сто­вой могут по­лу­чить про­ще­ние все­днев­ных гре­хов, не с на­ме­ре­ни­ем, но неволь­но со­вер­ша­е­мых, о ко­то­рых Гос­подь за­по­ве­дал свя­то­му Петру до сед­ми­жды се­ми­де­ся­ти раз про­щать в день. Это же самое го­во­рит и свя­той Ана­ста­сий Си­на­ит: "мы так рас­суж­да­ем и ду­ма­ем о при­ни­ма­ю­щих свя­тые Таины Тела и Крови Гос­под­них, что если они имеют неко­то­рые малые и про­сти­тель­ные грехи, как то: по­гре­ша­ют язы­ком, слу­хом, оком или тще­сла­ви­ем, или пе­ча­лью, или раз­дра­жи­тель­но­стью, или чем-ни­будь дру­гим по­доб­ным, но осуж­да­ют себя и ис­по­ве­ду­ют свой грех Богу, и таким об­ра­зом, при­ни­ма­ют свя­тые Таины, та­ко­вое при­ня­тие бы­ва­ет им во очи­ще­ние гре­хов их. Так как в на­ча­ле было нами ска­за­но о бла­го­ис­кус­ном пре­одо­ле­нии стра­стей умною мо­лит­вою и за­по­ве­дя­ми, по­ка­жем те­перь яснее и самый ход ум­но­го сра­же­ния со стра­стя­ми. На­хо­дит ли на нас при­лог вра­жий какой-либо стра­стью или злым по­мыс­лом, де­ла­тель мо­лит­вы при­зы­ва­ет на них Хри­ста и по­ги­ба­ет диа­вол со своим при­ло­гом. Падет ли по немо­щи мыс­лью или сло­вом, или раз­дра­жи­тель­но­стью, или плот­ским по­же­ла­ни­ем, молит Хри­ста, ис­по­ве­ду­ясь Ему и каясь. Объят ли бы­ва­ет уны­ни­ем и пе­ча­лью, стес­ня­ю­щи­ми его ум и серд­це, хва­та­ет­ся за па­мять смер­ти и ге­ен­ны и вез­де­при­сут­ствия Божия и, немно­го при по­мо­щи их по­тру­див­шись, при­зы­ва­ет Хри­ста. Затем, об­рет­ши мир от борь­бы, снова молит Хри­ста быть ми­ло­сти­вым к нему за его грехи воль­ные и неволь­ные. И, одним сло­вом, в час брани и мира ду­шев­но­го при­бе­га­ет он ко Хри­сту, и бы­ва­ет ему Хри­стос вся во всех, как в доб­рых, так и в злых об­сто­я­тель­ствах. И не увле­ка­ет­ся та­ко­вой са­мо­мне­ни­ем, будто бы он вы­пол­ня­ет что-либо, мо­лясь или уго­ждая Богу. Ибо иной есть смысл внеш­не­го мо­ле­ния, иной же сего внут­рен­не­го: тот, ис­пол­няя ко­ли­че­ство пения, упо­ва­ет этим уго­дить Богу; остав­ляя же его, осуж­да­ет себя. А этот, бу­дучи уко­ря­ем со­ве­стью в по­все­час­ных гре­хах и терпя на­па­де­ние вра­жи­их при­ло­гов, все­гда во­пи­ет ко Хри­сту, держа в уме своем слова: "если и на всю лест­ни­цу со­вер­шен­ства взой­дешь, о про­ще­нии гре­хов мо­лись". И опять: "хочу лучше пять слов ска­зать умом моим, неже­ли де­сять тысяч язы­ком", и таким об­ра­зом без вся­ко­го со­мне­ния вы­пол­ня­ет ука­зан­ное свя­тым До­ро­фе­ем со­про­тив­ле­ние стра­стям.

Если же кто ска­жет, что можно и без ум­но­го де­ла­ния очи­стить­ся от гре­хов бла­го­да­тию Хри­сто­вой через по­ка­я­ние, тому от­ве­ча­ем так: по­ставь с одной сто­ро­ны за­по­ве­ди Хри­сто­вы, с дру­гой же все­гдаш­нюю мо­лит­ву: и оста­ви нам долги наши. Дай мне и ис­тин­ную ре­ши­мость не на­ру­шать ни одной за­по­ве­ди, т.е., не по­хот­ство­вать, не гне­вать­ся, не осуж­дать, не кле­ве­тать, не лгать, не празд­но­сло­вить, лю­бить вра­гов, доб­ро­тво­рить нена­ви­дя­щим, мо­лить­ся за оби­жа­ю­щих, укло­нять­ся сла­сто­лю­бия, среб­ро­лю­бия и блуд­ных по­мыс­лов, пе­ча­ли, тще­сла­вия, пре­з­ор­ства: одним сло­вом, всех гре­хов и злых по­мыс­лов. И с такою ре­ши­мо­стью при­сту­пи к обу­че­нию ум­но­му де­ла­нию и за­ме­чай вни­ма­тель­но, сколь­ко раз в день, во­пре­ки своей ре­ши­мо­сти, ты на­ру­шишь за­по­ве­ди и ка­ки­ми гре­ха­ми, стра­стя­ми и злыми по­мыс­ла­ми уяз­вишь­ся. По­рев­нуй той вдо­ви­це, ко­то­рая умо­ля­ла судью день и ночь, и начни во­пить ко Хри­сту еже­час­но за вся­кую за­по­ведь, ко­то­рую на­ру­шишь, и за вся­кую страсть, за вся­кий злой по­мысл, ко­то­рым бу­дешь по­беж­ден. При­со­еди­ни к этому доб­ро­го со­вет­ни­ка - свя­тое пи­са­ние, и, про­ве­дя так нема­ло вре­ме­ни, приди и научи меня, что ты уви­дишь в душе своей. Едва ли и сам ты не при­зна­ешь, что невоз­мож­но уме­стить­ся всему этому во внеш­нем мо­ле­нии, но толь­ко в умном де­ла­нии. Ибо оно на­уча­ет сво­е­го рев­ни­те­ля всем этим тай­нам и удо­сто­ве­ря­ет душу его, что, остав­ляя мно­гое псал­мо­пе­ние, ка­но­ны и тро­па­ри, и об­ра­щая всю свою за­бо­ту на умную мо­лит­ву, он не толь­ко не по­губ­ля­ет сво­е­го пра­ви­ла, но еще и умно­жа­ет его. Как у вет­хо­за­вет­но­го за­ко­на сила и хо­те­ние были в том, чтобы всех при­во­дит ко Хри­сту, хотя этим ка­за­лось и ума­лял­ся сам закон, так и мно­гое пение от­сы­ла­ет де­ла­те­ля к умной мо­лит­ве, а не рас­про­сти­ра­ет­ся на всю мо­на­ше­скую жизнь. Ибо и сам опыт на­уча­ет та­ко­во­го, когда он, мо­лясь, за­ме­ча­ет как бы неко­то­рое пре­граж­де­ние между ним и Богом, как бы мед­ную стену, по про­ро­ку, не поз­во­ля­ю­щую уму ясно взи­рать к Богу в мо­лит­ве, или вни­мать серд­цу, в ко­то­ром за­клю­че­ны все ду­шев­ные силы и ис­точ­ник по­мыс­лов, как доб­рых так и злых.

Умное де­ла­ние несо­мнен­но тре­бу­ет стра­ха и тре­пе­та, со­кру­ше­ния и сми­ре­ния, и мно­го­го ис­пы­та­ния Свя­щен­но­го Пи­са­ния и со­ве­то­ва­ния с еди­но­душ­ны­ми бра­ти­я­ми, но ни в каком слу­чае не бе­жа­ния и от­ри­ца­ния, а также и не дер­зо­сти, и не са­мо­чи­ния. Дерз­кий и са­мо­на­де­ян­ный, стре­мясь к тому, что выше его до­сто­ин­ства и устро­е­ния, с гор­до­стью по­спе­ша­ет к зри­тель­ной мо­лит­ве. Охва­чен­ный тще­слав­ною меч­тою взой­ти на вы­со­кую сте­пень, про­ник­ну­тый са­та­нин­ским, а не ис­тин­ным же­ла­ни­ем, та­ко­вой легко улов­ля­ет­ся диа­воль­ски­ми се­тя­ми. И что нам по­ры­вать­ся к вы­со­ко­му пре­успе­я­нию в умной и свя­щен­ной мо­лит­ве, ко­то­ро­го по свя­то­му Иса­а­ку едва удо­ста­и­ва­ет­ся один из де­ся­ти тысяч? До­воль­но, вполне до­воль­но для нас, страст­ных и немощ­ных, уви­деть хотя след ум­но­го без­мол­вия, т.е., де­ла­тель­ную умную мо­лит­ву, ко­то­рою про­го­ня­ют­ся от серд­ца при­ло­ги вра­жии и злые по­мыс­лы, в чем и со­сто­ит дело но­во­на­чаль­ных и страст­ных мо­на­хов, через ко­то­рое можно до­стиг­нуть, если Бог за­хо­чет, и зри­тель­ной или ду­хов­ной мо­лит­вы. И не сле­ду­ет нам уны­вать от того, что немно­гие удо­ста­и­ва­ют­ся зри­тель­ной мо­лит­вы, ибо у Бога нет неправ­ды. Толь­ко не будем ле­нить­ся идти путем ве­ду­щим к этой свя­щен­ной мо­лит­ве, т.е., де­ла­тель­ною умною мо­лит­вою будем со­про­тив­лять­ся при­ло­гам и злым по­мыс­лам. Идя этим путем свя­тых, мы удо­сто­им­ся и жре­бия их, хотя и не здесь на земле, как го­во­рят свя­той Исаак и мно­гие дру­гие свя­тые.

Умная мо­лит­ва со­про­вож­да­ет­ся раз­лич­ны­ми те­лес­ны­ми ощу­ще­ни­я­ми, среди ко­то­рых нужно от­ли­чать пра­виль­ные от непра­виль­ных, бла­го­дат­ные от есте­ствен­ных и от про­ис­хо­дя­щих от пре­ле­сти. Ужаса и удив­ле­ния до­стой­но, го­во­рит ста­рец Ва­си­лий, как неко­то­рые, зная Свя­щен­ное Пи­са­ние, не вни­ка­ют в него. Дру­гие же, и, не зная и не спра­ши­вая опыт­ных, осме­ли­ва­ют­ся, по­ла­га­ясь на соб­ствен­ный разум, при­сту­пать к ум­но­му вни­ма­нию и при этом го­во­рят, что вни­ма­ние и мо­лит­ву нужно со­вер­шать в же­ла­тель­ной об­ла­сти: это, го­во­рят они, есть об­ласть чрева и серд­ца. Та­ко­ва пер­вая и са­мо­про­из­воль­ная пре­лесть: не толь­ко мо­лит­вы и вни­ма­ния не сле­ду­ет со­вер­шать в этой об­ла­сти, но и самую ту теп­ло­ту, ко­то­рая про­ис­хо­дит в час мо­лит­вы из по­хот­ной об­ла­сти в серд­це, ни в каком слу­чае не нужно при­ни­мать.

По слову свя­то­го Гри­го­рия Си­на­и­та нужен не малый труд, чтобы ясно по­стиг­нуть и со­хра­нить себя в чи­сто­те от того, что про­тив­но бла­го­да­ти, ибо диа­вол имеет обык­но­ве­ние по­ка­зы­вать но­во­на­чаль­ным свою пре­лесть под видом ис­ти­ны, пред­став­ляя им зло, как нечто ду­хов­ное, по­ка­зы­вая меч­та­тель­но одно вме­сто дру­го­го по сво­е­му про­из­во­лу, вме­сто теп­ло­ты, воз­буж­дая свое жже­ние, и вме­сто ве­се­лия, до­став­ляя бес­смыс­лен­ную ра­дость и чув­ствен­ную сла­дость. Впро­чем, де­ла­те­лю умной мо­лит­вы по­лез­но знать и то, что жже­ние или теп­ло­та ино­гда под­ни­ма­ет­ся от чресл к серд­цу и сама собою, есте­ствен­ным об­ра­зом, если не со­про­вож­да­ет­ся блуд­ны­ми по­мыс­ла­ми. И это, по сло­вам свя­тей­ше­го пат­ри­ар­ха Кал­ли­ста, про­ис­хо­дит не от пре­ле­сти, но от есте­ства. Если же кто-ни­будь по­счи­та­ет эту есте­ствен­ную теп­ло­ту за бла­го­дат­ную, то это уже будет, несо­мнен­но, пре­лесть. По­это­му под­ви­за­ю­щий­ся дол­жен не оста­нав­ли­вать на ней сво­е­го вни­ма­ния, но от­го­нять ее. Ино­гда же диа­вол, со­еди­нив­ши свое жже­ние с нашею по­хо­тью, увле­ка­ет ум в блуд­ные по­мыс­лы. И это есть несо­мнен­ная пре­лесть. Если же тело все разо­гре­ва­ет­ся, а ум оста­ет­ся чи­стым и бес­страст­ным, и как бы при­креп­лен­ным и по­гру­жен­ным в глу­бине серд­ца, на­чи­ная и окан­чи­вая мо­лит­ву в серд­це, это есть, несо­мнен­но, от бла­го­да­ти, а не от пре­ле­сти.

В дру­гом месте ста­рец Ва­си­лий го­во­рит о те­лес­ных ощу­ще­ни­ях при умной мо­лит­ве сле­ду­ю­щее: пре­жде всего по сло­вам свя­тей­ше­го пат­ри­ар­ха Кал­ли­ста при­хо­дит теп­ло­та от почек, как бы опо­я­су­ю­щая их, и она ка­жет­ся пре­ле­стью, но это не так: теп­ло­та эта не от пре­ле­сти, но от есте­ства, и есть по­след­ствие мо­лит­вен­но­го по­дви­га. Если же кто счи­та­ет эту теп­ло­ту от бла­го­да­ти, а не от есте­ства, то это несо­мнен­ная пре­лесть. Но ка­ко­ва бы ни была эта теп­ло­та, под­ви­за­ю­щий­ся дол­жен не при­ни­мать ее, но от­вер­гать. При­хо­дит и дру­гая теп­ло­та - от серд­ца, и если при этом ум впа­да­ет в блуд­ные по­мыс­лы, это есть несо­мнен­ная пре­лесть; если же тело все от серд­ца разо­гре­ва­ет­ся, а ум оста­ет­ся чи­стым и бес­страст­ным, и как бы при­креп­лен­ным во внут­рен­ней­шей глу­бине серд­ца, то это есть несо­мнен­но от бла­го­да­ти, а не от пре­ле­сти. Зная все это, необ­хо­ди­мо с са­мо­го на­ча­ла при­учать свой ум в час мо­лит­вы сто­ять свер­ху серд­ца и смот­реть в глу­би­ну его, а не на по­ло­вине сбоку и не на конце внизу. Сле­ду­ет это де­лать по­то­му, что когда ум стоит сверх серд­ца и внут­ри его со­вер­ша­ет мо­лит­ву, тогда он как царь, сидя на вы­со­те, сво­бод­но на­блю­да­ет пле­щу­щие внизу злые по­мыс­лы и раз­би­ва­ет их, как вто­рых ва­ви­лон­ских мла­ден­цев о ка­мень имени Хри­сто­ва. При этом, бу­дучи зна­чи­тель­но уда­лен от чресл, он может легко из­бе­жать по­хот­но­го жже­ния, став­ше­го при­су­щим нашей при­ро­де через пре­ступ­ле­ние Адама. Если же кто со­би­ра­ет вни­ма­ние к мо­лит­ве на по­ло­вине серд­ца, тогда или по оску­де­нию сер­деч­ной теп­ло­ты или вслед­ствие ослаб­ле­ния ума и при­туп­ле­ния вни­ма­ния от ча­сто­го со­вер­ше­ния мо­лит­вы, или же под вли­я­ни­ем воз­буж­да­е­мой от врага брани, ум сам собою нис­па­дет к чре­с­лам и про­тив воли сме­ши­ва­ет­ся с по­хот­ною теп­ло­тою. Неко­то­рые по край­ней своей нерас­су­ди­тель­но­сти или, лучше ска­зать, по неве­де­нию, на­чи­на­ют тво­рить мо­лит­ву снизу на конце серд­ца при чре­с­лах, и, таким об­ра­зом, ка­са­ясь умом своим ча­стью серд­ца, ча­стью чресл, сами при­зы­ва­ют к себе пре­лесть, как за­кли­на­тель змею. Дру­гие же, стра­дая со­вер­шен­но нера­зу­ми­ем, не знают даже са­мо­го места сер­деч­но­го и думая, что оно на­хо­дит­ся по­сре­ди чрева, дер­за­ют там тво­рить умом мо­лит­ву - горе их обо­льще­нию!

Так же сле­ду­ет раз­ли­чать и теп­ло­ту в мо­лит­ве, какая есть есте­ствен­ный дар, из­ли­ян­ный в серд­це, как миро бла­го­ухан­ное через свя­тое кре­ще­ние, и какая при­вхо­дит к нам от пра­ро­ди­тель­ско­го пре­ступ­ле­ния, и какая воз­буж­да­ет­ся диа­во­лом. Пер­вая в одном толь­ко серд­це с мо­лит­вою на­чи­на­ет­ся и в серд­це же за­кан­чи­ва­ет мо­лит­ву, по­да­вая душе успо­ко­е­ние и ду­хов­ные плоды. Вто­рая от почек имеет на­ча­ло и к поч­кам окан­чи­ва­ет мо­лит­ву, при­чи­няя душе жест­кость, сту­де­ность и сму­ще­ние. Тре­тья, воз­ник­ши от сме­ше­ния с по­хот­ным жже­ни­ем, рас­па­ля­ет члены и серд­це блуд­ным сла­до­стра­сти­ем, пле­ня­ет ум сквер­ны­ми по­мыс­ла­ми и вле­чет к те­лес­но­му со­во­куп­ле­нию. Вни­ма­тель­ный все это скоро рас­по­зна­ет и за­ме­тит: время, опыт и чув­ство все ему сде­ла­ют ясным. Свя­щен­ное Пи­са­ние го­во­рит: "Гос­по­ди, не доб­рое ли семя сеял еси? от­ку­ду убо воз­рас­то­ша пле­ве­лы?" Невоз­мож­но не вкра­ды­вать­ся злу в доб­рое: так и со свя­щен­ным умным де­ла­ни­ем спле­та­ет­ся пре­лесть как плющ с дре­вом. Воз­ни­ка­ет пре­лесть от са­мо­мне­ния и са­мо­чи­ния и вра­че­ством для нее слу­жат сми­ре­ние, ис­сле­до­ва­ние пи­са­ний и ду­хов­ный совет, но не укло­не­ние от обу­че­ния ум­но­му де­ла­нию. Ибо, по сло­вам свя­то­го Гри­го­рия Си­на­и­та мы не долж­ны ни бо­ять­ся, ни со­мне­вать­ся, при­зы­вая Бога: ибо, если неко­то­рые и сби­лись с пути, по­вре­див­шись умом, знай, что они по­тер­пе­ли это от са­мо­чи­ния и вы­со­ко­умия. При­чи­на же вы­со­ко­умию, с одной сто­ро­ны, без­рас­суд­ный и без­мер­ный пост, когда по­стя­щий­ся ду­ма­ет, что он со­вер­ша­ет доб­ро­де­тель, а не ради це­ло­муд­рия по­стит­ся; с дру­гой сто­ро­ны уеди­нен­ное жи­тель­ство. Устра­няя первую при­чи­ну, свя­той До­ро­фей го­во­рит: "Без­молв­ству­ю­щий дол­жен все­гда дер­жать­ся цар­ско­го пути, ибо неуме­рен­ность во всем легко со­про­вож­да­ет­ся са­мо­мне­ни­ем, за ко­то­рым сле­ду­ет пре­лесть". Уни­что­жая же вто­рую, го­во­рит: "толь­ко силь­ным и со­вер­шен­ным по­до­ба­ет еди­но­бор­ство­вать с бе­са­ми и из­вле­кать на них меч, ко­то­рый есть слово Божие".

Самый спо­соб и дей­ствие пре­ле­сти со­сто­ят, во-пер­вых: во вра­жи­ем при­об­ще­нии в по­хо­ти внут­рен­них чресл, и, во-вто­рых: в при­зра­ках и меч­та­нии ума. Предо­сте­ре­гая от пер­во­го, свя­той отец го­во­рит: хотя враг и пре­об­ра­зу­ет есте­ствен­ное дви­же­ние чресл, как бы в ду­хов­ное, вме­сто ду­хов­ной теп­ло­ты, воз­буж­дая свое жже­ние, и вме­сто ве­се­лия, при­но­ся бес­смыс­лен­ную ра­дость и за­став­ляя при­ни­мать свою пре­лесть за дей­ствие бла­го­да­ти, но время, опыт и чув­ство изоб­ли­ча­ют его обман. Ука­зы­вая на вто­рую опас­ность, свя­той отец учит так: ты же, когда без­молв­ству­ешь, ни в каком слу­чае не при­ни­май, если что-ни­будь ви­дишь чув­ствен­но или умно, внут­ри или вне себя: образ ли Хри­стов или ан­ге­лов, или свя­то­го, или свет, или огонь и про­чее. Здесь снова ожи­вет воз­ра­жа­тель и об­ви­нит в пре­ле­сти умное де­ла­ние. Ибо они ду­ма­ют, что пре­лесть не при­ме­ши­ва­ет­ся внеш­не­му пению. Од­на­ко да будет из­вест­но, что во всем: в пении ли, в мо­лит­ве ли, пре­лесть имеет оди­на­ко­вое место при неис­кус­стве де­ла­те­лей, как го­во­рит свя­той Иоанн Ле­ствич­ник: "ис­пы­та­ем и по­смот­рим, и из­ме­рим, какая нам в пении сла­дость при­бы­ва­ет от блуд­но­го беса и какая от жи­ву­щей в нас бла­го­да­ти и силы". И в дру­гом месте: "поя и мо­лясь, на­блю­дай при­хо­дя­щую сла­дость, как бы она не ока­за­лась рас­тво­рен­ною горь­ки­ми отра­ва­ми". Итак, ты ви­дишь, что пре­лесть может оди­на­ко­во по­стиг­нуть как по­ю­щих, так и про­хо­дя­щих мо­лит­ву: но так как не зна­ю­щие ум­но­го де­ла­ния имеют одно толь­ко опа­се­ние, как бы им вы­пол­нить пе­сен­ное пра­ви­ло, о злых же по­мыс­лах и по­хот­ном ки­пе­нии они не до­ис­ки­ва­ют­ся, то они и не знают, когда по­хот­ная часть сама вски­па­ет, и когда воз­буж­да­ет­ся вра­жи­им при­об­ще­ни­ем, и как всего этого из­бег­нуть. Они сра­же­ния слы­шат и раны по­лу­ча­ют, но кто их враги, и ради чего они воюют, этого не ве­да­ют. По­знав из ска­зан­но­го, что не умное де­ла­ние бы­ва­ет при­чи­ною пре­ле­сти, но одно толь­ко наше са­мо­чи­ние и вы­со­ко­умие, не сле­ду­ет нам убе­гать умной мо­лит­вы: ибо она не толь­ко не вво­дит нас в пре­лесть, но, на­про­тив, от­кры­ва­ет нам умные очи к ее по­зна­нию и ура­зу­ме­нию, чего мы ни­ко­гда не могли бы до­стиг­нуть, если бы не обу­ча­лись этому свя­щен­но­му ум­но­му де­ла­нию, хотя бы кто был и ве­ли­кий пост­ник и без­молв­ник.

Озна­ко­мив­шись с уче­ни­ем об умной мо­лит­ве стар­ца Ва­си­лия, об­ра­тим­ся те­перь к уче­нию о том же пред­ме­те стар­ца Па­и­сия Ве­лич­ков­ско­го. Как было уже ска­за­но, ста­рец Па­и­сий вы­нуж­ден был вы­сту­пить со своим со­чи­не­ни­ем ради предо­сте­ре­же­ния своих бра­тий от рас­про­стра­нив­ших­ся в то время на­па­док на умную мо­лит­ву, хотя и со­зна­вал, что по­став­лен­ная им себе за­да­ча пре­вос­хо­дит силу его ра­зу­ме­ния.

"Дошел до меня слух, пишет он, что неко­то­рые лица мо­на­ше­ско­го зва­ния, ос­но­вы­ва­ясь лишь на песке соб­ствен­но­го су­е­муд­рия, осме­ли­ва­ют­ся ху­лить бо­же­ствен­ную Иису­со­ву мо­лит­ву, умом в серд­це свя­щен­но­дей­ству­е­мую. Во­ору­жа­ет их на это, смею ска­зать, враг, чтобы их язы­ка­ми, как соб­ствен­ным ору­ди­ем, опо­ро­чить это бо­же­ствен­ное дело и сле­по­тою их ра­зу­ма омра­чить это ду­хов­ное солн­це. Опа­са­ясь как бы кто-ни­будь, слу­шая их басни, не впал бы в по­доб­ную им хулу и не по­гре­шил бы перед Богом, по­ху­лив уче­ние столь мно­гих бо­го­нос­ных отцов, уча­щих об этой бо­же­ствен­ной мо­лит­ве и бу­дучи при том не в со­сто­я­нии рав­но­душ­но слу­шать дерз­кие слова на это пре­не­по­роч­ное де­ла­ние, а также убеж­да­е­мый уси­лен­ны­ми прось­ба­ми рев­ни­те­лей этой мо­лит­вы, я за­ду­мал, при­звав на по­мощь слад­чай­ше­го моего Гос­по­да Иису­са, на­пи­сать в опро­вер­же­ние лож­но­го ум­ство­ва­ния пу­сто­сло­вов и в утвер­жде­ние бо­го­из­бран­но­го стада, со­брав­ше­го­ся в нашей оби­те­ли, несколь­ко слов об умной бо­же­ствен­ной мо­лит­ве на ос­но­ва­нии уче­ния свя­тых отцов для твер­до­го, непо­ко­ле­би­мо­го и несо­мнен­но­го в ней удо­сто­ве­ре­ния. И так я, прах и пепел, пре­кло­нив мыс­лен­ные ко­ле­на серд­ца моего пред непри­ступ­ным ве­ли­чи­ем Бо­же­ствен­ной славы Твоей, молю Тебя, еди­но­род­ный Сыне и Слове Божий, про­све­тив­ший сле­по­рож­ден­но­го, про­све­ти и мой омра­чен­ный ум, даруй душе моей Твою бла­го­дать, да будет сей мой труд во славу имени Тво­е­го и в поль­зу тем, кто хочет через умное де­ла­ние мо­лит­вы духом при­леп­лять­ся Тебе и все­гда но­сить в серд­це своем Тебя, а также и во ис­прав­ле­ние тех, кто по край­не­му сво­е­му неве­же­ству дерз­ну­ли по­ху­лить это бо­же­ствен­ное де­ла­ние!" Далее сле­ду­ет из­ло­же­ние уче­ния об умной мо­лит­ве в шести гла­вах.

В главе пер­вой ста­рец пишет о том, что умная мо­лит­ва есть де­ла­ние древ­них свя­тых отцов и за­щи­ща­ет ее про­тив ху­ли­те­лей этой свя­щен­ной мо­лит­вы. Да будет из­вест­но, что это бо­же­ствен­ное де­ла­ние было по­сто­ян­ным за­ня­ти­ем древ­них бо­го­нос­ных отцов наших и про­си­я­ло как солн­це во мно­гих ме­стах пу­стын­ных и в об­ще­жи­тель­ных мо­на­сты­рях: Си­най­ской горе, в Еги­пет­ском ските, в Нит­рий­ской горе, в Иеру­са­ли­ме и окру­жа­ю­щих его мо­на­сты­рях - сло­вом, на всем во­сто­ке и в Ца­рь­гра­де, и во свя­той горе Афон­ской, и на ост­ро­вах мор­ских, в по­след­ние же вре­ме­на и в Ве­ли­кой Рос­сии. Этим умным де­ла­ни­ем свя­щен­ной мо­лит­вы мно­гие из бо­го­нос­ных отцов наших, вос­пла­ме­нив­шись Се­ра­фим­ским огнем к Богу и ближ­не­му, со­де­ла­лись стро­жай­ши­ми хра­ни­те­ля­ми за­по­ве­дей Бо­жи­их и удо­сто­и­лись стать из­бран­ны­ми со­су­да­ми Свя­то­го Духа. Мно­гие из них, по­буж­да­е­мые со­кро­вен­ным бо­же­ствен­ным вдох­но­ве­ни­ем, на­пи­са­ли об этой бо­же­ствен­ной мо­лит­ве, в со­гла­сии с бо­же­ствен­ным пи­са­ни­ем вет­хо­го и но­во­го за­ве­та, книги свя­тых своих уче­ний, ис­пол­нен­ные пре­муд­ро­сти Свя­то­го Духа. И они это сде­ла­ли по осо­бо­му Бо­жье­му про­мыс­лу, чтобы как-ни­будь в по­сле­ду­ю­щие вре­ме­на не при­шло в за­бве­ние это бо­же­ствен­ное дело. Но из на­пи­сан­ных ими книг мно­гие, Бо­жи­им за грехи наши по­пу­ще­ни­ем, ис­треб­ле­ны са­ра­ци­на­ми, овла­дев­ши­ми гре­че­ским цар­ством, дру­гие же ми­ло­стью Бо­жи­ей со­хра­ня­ют­ся и до на­ше­го вре­ме­ни. На это бо­же­ствен­ное умное де­ла­ние и хра­не­ние сер­деч­но­го рая никто из пра­во­ве­ру­ю­щих не дер­зал когда-либо про­из­не­сти хулу, но все­гда все от­но­си­лись к нему с ве­ли­ким по­чте­ни­ем и край­ним бла­го­го­ве­ни­ем, как к вещи, ис­пол­нен­ной ве­ли­кой ду­хов­ной поль­зы.

На­чаль­ник же злобы и про­тив­ник вся­ко­му доб­ро­му делу диа­вол, видя как в осо­бен­но­сти через это умное де­ла­ние мо­лит­вы мо­на­ше­ский чин, из­би­рая бла­гую часть, неот­торж­ною лю­бо­вью сидит у ног Иису­со­вых, в со­вер­шен­стве пре­успе­вая в Его бо­же­ствен­ных за­по­ве­дях, начал упо­треб­лять все уси­лия, чтобы опо­ро­чить и по­ху­лить это спа­си­тель­ное дело, и если толь­ко воз­мож­но со­вер­шен­но уни­что­жить его с лица земли: он стре­мил­ся этого до­стиг­нуть то путем ис­треб­ле­ния книг, то по­сред­ством при­ме­ши­ва­ния к чи­стой и небес­ной пше­ни­це ду­шет­лен­ных пле­вел, бла­го­да­ря чему люди, не име­ю­щие рас­суж­де­ния, видя тех, кто са­мо­чин­но кос­нул­ся этого де­ла­ния и по воз­но­ше­нию сво­е­му пожал тер­ние вме­сто пше­ни­цы, а вме­сто спа­се­ния нашел ги­бель, про­из­но­сят хулу на это свя­тое дело. Не до­воль­ству­ясь ска­зан­ным, диа­вол отыс­кал в ита­лий­ских стра­нах ка­лаб­рий­ско­го змия, гор­до­стью своею во всем по­доб­но­го диа­во­лу, ере­ти­ка Вар­ла­а­ма, и все­лив­шись в него со всею своею силою, по­бу­дил его ху­лить и нашу пра­во­слав­ную веру и эту свя­щен­ную умную мо­лит­ву. Смот­ри­те же, други, дер­за­ю­щие ху­лить умную мо­лит­ву, не ста­но­ви­тесь ли и вы со­участ­ни­ка­ми этого ере­ти­ка и его еди­но­мыш­лен­ни­ков? Ужели не тре­пе­ще­те душою под­пасть по­доб­но им цер­ков­ной ана­фе­ме и быть от­чуж­ден­ны­ми от Бога? Какая, в самом деле, за­кон­ная при­чи­на име­ет­ся у вас ху­лить эту пре­не­по­роч­ную и треб­ла­жен­ную вещь? Я никак не могу по­нять. Ка­жет­ся ли вам бес­по­лез­ным при­зы­ва­ние имени Иису­со­ва? Но и спа­стись ни о ком ином невоз­мож­но, как толь­ко о имени Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста. Ум ли че­ло­ве­че­ский, ко­то­рым со­вер­ша­ет­ся мо­лит­ва по­ро­чен? Но и это невоз­мож­но: ибо Бог со­здал че­ло­ве­ка по об­ра­зу Сво­е­му и по­до­бию; образ же Божий и по­до­бие на­хо­дят­ся в душе че­ло­ве­че­ской, ко­то­рая как со­зда­ние Божие, чиста и непо­роч­на: а по­то­му и ум, это глав­ней­шее чув­ство ду­шев­ное, по­доб­ное зре­нию в теле, также непо­ро­чен. Но может быть хулы за­слу­жи­ва­ет серд­це, на ко­то­ром как на жерт­вен­ни­ке, ум свя­щен­но­дей­ству­ет Богу тай­ную жерт­ву мо­лит­вы? Также нет. Ибо и серд­це есть со­зда­ние Божие, и как все тело че­ло­ве­че­ское зело добро есть. Итак, если при­зы­ва­ние имени Иису­со­ва спа­си­тель­но, а ум и серд­це че­ло­ве­ка суть тво­ре­ния рук Бо­жи­их, то какой же порок че­ло­ве­ку от глу­би­ны серд­ца умом вос­сы­лать слад­чай­ше­му Иису­су мо­лит­ву и про­сить у Него ми­ло­сти? Или, может быть, вы за то ху­ли­те и от­вер­га­е­те умную мо­лит­ву, что Бог, по ва­ше­му мне­нию, не слы­шит тай­ную в серд­це со­вер­ша­е­мую мо­лит­ву, а толь­ко ту слы­шит, ко­то­рая уста­ми про­из­но­сит­ся? Но эта хула на Бога: Бог серд­це­ве­дец и самые тон­чай­ше по­мыс­лы, бы­ва­е­мые в серд­це, или еще толь­ко име­ю­щие по­явить­ся, Он в точ­но­сти знает и все знает, как Бог и Все­ве­дец. Он и сам ищет от нас такой тай­ной из глу­би­ны серд­ца вос­сы­ла­е­мой мо­лит­вы, как жерт­вы чи­стой и непо­роч­ной, за­по­ве­дуя: "ты же, егда мо­ли­ши­ся, вниди в клеть твою, и за­тво­рив двери твоя, по­мо­ли­ся Отцу тво­е­му, Иже в тайне; и Отец твой, видяй в тайне, воз­даст тебе яве" (Мф. 6:6).

Эти слова Гос­по­да свя­той Иоанн Зла­то­уст, Хри­сто­вы уста, све­ти­ло все­мир­ное, все­лен­ский учи­тель, в 19-ой бе­се­де на Еван­ге­лие от Мат­фея, по дан­ной ему Духом Свя­тым пре­муд­ро­сти, от­но­сит не к той мо­лит­ве, ко­то­рая толь­ко уста­ми и язы­ком про­из­но­сит­ся, но к самой тай­ной, без­глас­ной, от глу­би­ны серд­ца вос­сы­ла­е­мой мо­лит­ве, ко­то­рую он на­уча­ет со­вер­шать не те­лес­ным толь­ко об­ра­зом, не толь­ко про­из­но­ше­ни­ем уст, но усерд­ней­шим про­из­во­ле­ни­ем, со вся­кою ти­хо­стью и со­кру­ше­ни­ем духа, со сле­за­ми внут­рен­ни­ми и бо­лез­нью ду­шев­ною, с за­тво­ре­ни­ем мыс­лен­ных две­рей. И при­во­дит от бо­же­ствен­но­го пи­са­ния во сви­де­тель­ство об этой тай­ной мо­лит­ве - Бо­го­вид­ца Мо­и­сея и свя­тую Анну и пра­вед­но­го Авеля, го­во­ря так: "но бо­лез­ну­ешь ли душою? Не мо­жешь и не во­пить, ибо весь­ма бо­лез­ну­ю­ще­му свой­ствен­но так мо­лить­ся и так про­сить, как я ска­зал. Ибо и Мо­и­сей, бо­лез­нуя, так мо­лил­ся и бо­лезнь его была услы­ша­на, по­че­му и ска­зал ему Бог: что во­пи­е­ши ко мне? И Анна, хотя и го­ло­са ее не было слыш­но, до­стиг­ла всего, чего хо­те­ла: так как серд­це ее во­пи­я­ло. И Авель не молча ли и не по кон­чине ли своей мо­лил­ся? И кровь его из­да­ва­ла глас, силь­ней­ший трубы. Стени и ты так же, как Мо­и­сей, не воз­бра­няю. Раз­де­ри, как по­ве­лел про­рок, серд­це твое, а не ризы, из глу­би­ны при­зо­ви Бога. "Из глу­би­ны, ска­зал он, воз­звах к Тебе, Гос­по­ди!" От низу, от серд­ца воз­вы­си голос; сде­лай та­ин­ством твою мо­лит­ву". И в дру­гом месте: "ты не людям мо­лишь­ся, но Богу вез­де­су­ще­му и слы­ша­ще­му пре­жде, неже­ли ты ска­жешь, и зна­ю­ще­му пре­жде, неже­ли ты по­ду­ма­ешь: если так мо­лишь­ся, ве­ли­кую по­лу­чишь на­гра­ду". И еще: "Он, бу­дучи неви­дим, хочет, чтобы и мо­лит­ва твоя была та­ко­вая же".

Ви­ди­те, други, что по сви­де­тель­ству непре­обо­ри­мо­го стол­па пра­во­сла­вия су­ще­ству­ет и иная, кроме про­из­но­си­мой уста­ми, тай­ная, неви­ди­мая, без­глас­ная, из глу­би­ны серд­ца воз­но­си­мая к Богу мо­лит­ва, ко­то­рую, как жерт­ву чи­стую, как аро­мат бла­го­уха­ния ду­хов­но­го, при­ни­ма­ет Гос­подь, ра­ду­ет­ся ей и ве­се­лит­ся, видя ум, ко­то­рый наи­бо­лее дол­жен быть по­свя­щен Богу, со­еди­ня­е­мым с Ним мо­лит­вою. Зачем же вы на эту мо­лит­ву во­ору­жи­ли хулою свой язык, по­но­ся, зло­сло­вя, нена­ви­дя, из­де­ва­ясь, от­вер­гая и от­вра­ща­ясь ее, как самой сквер­ной вещи и, вкрат­це ска­зать, даже не желая слы­шать о ней? Ужас и тре­пет схва­ты­ва­ют меня при виде та­ко­го безум­но­го ва­ше­го на­чи­на­ния! Но я и еще спро­шу вас: не за то ли вы ху­ли­те эту спа­си­тель­ней­шую мо­лит­ву, что, может быть, вам слу­чи­лось ви­деть или вы слы­ша­ли, что кто-ни­будь из де­ла­те­лей этой мо­лит­вы по­вре­дил­ся умом или при­нял за ис­ти­ну какой-либо обман, или по­тер­пел какой-либо ду­шев­ный вред, и вам по­ду­ма­лось, что при­чи­ною всего этого была умная мо­лит­ва? Но нет! нет! Свя­щен­ная умная мо­лит­ва, дей­ству­е­мая бла­го­да­тию Бо­жи­ей, очи­ща­ет че­ло­ве­ка от всех стра­стей, по­буж­да­ет его к усерд­ней­ше­му хра­не­нию за­по­ве­дей Бо­жи­их и со­хра­ня­ет его невре­ди­мым от всех стрел вра­жи­их и пре­ле­сти.

Если же кто осме­лит­ся про­хо­дить эту мо­лит­ву са­мо­чин­но, не по силе уче­ния свя­тых отцов, без во­про­ше­ния и со­ве­та ис­кус­ных, бу­дучи к тому же над­ме­нен, стра­стен и немо­щен, живя без по­слу­ша­ния и по­ви­но­ве­ния, да еще и про­во­дя уеди­нен­ное и пу­стын­ное житие, ко­то­ро­го и следа за свое са­мо­чи­ние не до­сто­ин ви­деть, такой во­ис­ти­ну, и я утвер­ждаю, легко впа­да­ет во все сети и пре­ле­сти диа­во­ла. Что же? Неуже­ли эта мо­лит­ва яв­ля­ет­ся при­чи­ною пре­ле­сти! Да не будет! Если же вы за это по­ро­чи­те умную мо­лит­ву, то вы долж­ны по­ро­чить и нож, если бы ка­ко­му-ни­будь ма­ло­му ре­бен­ку слу­чи­лось, играя этим ножом, по нера­зу­мию сво­е­му при­чи­нить себе рану. Тогда нужно и во­и­нам за­пре­тить но­сить меч во­ин­ский, если бы слу­чи­лось ка­ко­му-ни­будь безум­но­му воину за­ко­лоть себя мечом. Но как ни нож, ни меч нель­зя счи­тать ви­нов­ни­ка­ми при­чи­ня­е­мо­го ими вреда, так и меч ду­хов­ный, свя­щен­ная и умная мо­лит­ва непо­вин­на ни в чем дур­ном; ви­нов­ны же са­мо­чи­ние и гор­дость са­мо­чин­ни­ков, вслед­ствие ко­то­рых они впа­да­ют в бе­сов­скую пре­лесть и под­вер­га­ют­ся вся­ко­му ду­шев­но­му вреду.

Впро­чем, зачем я так долго рас­спра­ши­ваю вас о при­чине вашей хулы на эту свя­щен­ную мо­лит­ву? Я знаю, о други, хо­ро­шо знаю самую су­ще­ствен­ную при­чи­ну вашей хулы: во-пер­вых, ваше не по за­по­ве­ди Хри­сто­вой, без ис­пы­та­ния, чте­ние свя­щен­ных пи­са­ний; во-вто­рых, недо­ве­рие к уче­нию свя­тых отец наших, уча­щих об этой бо­же­ствен­ной мо­лит­ве; в-тре­тьих, край­нее ваше неве­же­ство, может быть ни­ко­гда даже не ви­дев­ших пи­са­ний о ней бо­го­нос­ных отец наших, или по край­ней мере со­всем нера­зу­ме­ю­щих силы их бо­го­муд­рых слов - вот в чем за­клю­ча­ет­ся су­ще­ствен­ная при­чи­на ва­ше­го зло­муд­рия. Если бы вы со стра­хом Бо­жи­им и пол­ным вни­ма­ни­ем, с несо­мнен­ною верою, с тру­до­лю­би­вым ис­пы­та­ни­ем и сми­рен­но­муд­ри­ем про­чи­та­ли оте­че­ские книги, со­дер­жа­щие в себе весь разум жития еван­гель­ско­го, и необ­хо­ди­мый мо­на­хам к поль­зе ду­шев­ной и ис­прав­ле­нию, к ис­тин­но­му здра­во­му и сми­рен­но­муд­ро­му об­ра­зу мыс­лей, то ни­ко­гда бы не по­пу­стил вам Гос­подь впасть в та­ко­вую глу­би­ну зло­ху­ле­ния. Но Он вос­пла­ме­нил бы вас своею бла­го­да­тию через это де­ла­ние к неиз­ре­чен­ной любви Своей, так что вы вме­сте с апо­сто­лом го­то­вы были бы вос­клик­нуть: кто нас от­лу­чит от любви Хри­сто­вой? (Рим. 8:35). И вы не толь­ко не про­из­но­си­ли бы на нее хулы, но го­то­вы были бы и душу свою за нее по­ло­жить, ощу­тив­ши самим делом и опы­том про­ис­хо­дя­щую от этого ум­но­го вни­ма­ния неиз­ре­чен­ную душам своим поль­зу. Для из­бав­ле­ния вас и всех со­мне­ва­ю­щих­ся от ве­ли­ко­го ду­шев­но­го вреда, я не на­хо­жу более под­хо­дя­ще­го вра­че­ва­ния, как ука­зать вам, на­сколь­ко Гос­подь по­мо­жет мне в этом, как свя­тые бо­го­нос­ные отцы наши, ос­но­вы­ва­ясь на недви­жи­мом камне свя­щен­но­го пи­са­ния, учат об этой все­свя­щен­ной мо­лит­ве, умом в серд­це тайно со­вер­ша­е­мой. Да и сами вы, когда ясно и на­гляд­но уви­ди­те ис­ти­ну уче­ния свя­тых отец, при по­мо­щи бла­го­да­ти Бо­жи­ей кос­нув­шей­ся душ ваших, ис­це­ли­тесь от ва­ше­го ду­хов­но­го неду­га, при­не­се­те Богу ис­крен­нее по­ка­я­ние в своем за­блуж­де­нии и спо­до­би­тесь ми­ло­сти Его и со­вер­шен­но­го про­ще­ния ва­ше­го пре­гре­ше­ния.

Во вто­рой главе ста­рец Па­и­сий объ­яс­ня­ет, от­ку­да умная Иису­со­ва мо­лит­ва ведет свое на­ча­ло, и какие сви­де­тель­ства свя­щен­но­го пи­са­ния при­во­дят о ней бо­го­нос­ные отцы. Да будет из­вест­но, что по пи­са­ни­ям свя­тых отцов су­ще­ству­ют две умных мо­лит­вы. Одна для но­во­на­чаль­ных, со­от­вет­ству­ю­щая де­я­нию, дру­гая для со­вер­шен­ных, со­от­вет­ству­ю­щая ви­де­нию: пер­вая есть на­ча­ло, вто­рая конец, ибо де­я­ние есть вос­хож­де­ние к ви­де­нию. Долж­но знать, что по свя­то­му Гри­го­рию Си­на­и­ту су­ще­ству­ет во­семь пер­вых ви­де­ний, пе­ре­чис­ляя ко­то­рые, он го­во­рит так: "мы счи­та­ем во­семь пер­вых ви­де­ний: пер­вое - о Боге, без­вид­ное и без­на­чаль­ное, несо­здан­ное, при­чи­на всего, Тро­ич­ное Един­ство и пре­вы­ше су­ще­ствен­ное Бо­же­ство; вто­рое - умных сил по­ря­док и устро­е­ние; тре­тье - су­ще­ству­ю­ще­го со­став; чет­вер­тое - смот­ри­тель­ное снис­хож­де­ние слова; пятое - все­мир­ное вос­кре­се­ние; ше­стое - страш­ное и вто­рое Хри­сто­во при­ше­ствие; седь­мое - веч­ную муку; вось­мое - цар­ство небес­ное, неиму­щее конца". По­ста­ра­юсь те­перь по мере моего сла­бо­го ра­зу­ма объ­яс­нить, в какой силе нужно по­ни­мать де­я­ние и ви­де­ние. Да будет из­вест­но (го­во­рю это по­доб­ным мне, самым про­стым ино­кам), что весь мо­на­ше­ский по­двиг, ко­то­рым кто-либо при по­мо­щи Бо­жи­ей под­ви­за­ет­ся на лю­бовь к Богу и ближ­не­му, на кро­тость, сми­ре­ние и тер­пе­ние и на все про­чие Божии и оте­че­ские за­по­ве­ди, на со­вер­шен­ное по Богу по­ви­но­ве­ние душою и телом, на пост, бде­ние, слезы, по­кло­ны и про­чие утом­ле­ния тела, на все­усерд­ное со­вер­ше­ние цер­ков­но­го и ке­лей­но­го пра­ви­ла, на умное тай­ное упраж­не­ние в мо­лит­ве, на плач и о смер­ти раз­мыш­ле­ние, весь та­ко­вой по­двиг, пока еще ум управ­ля­ет­ся че­ло­ве­че­ским са­мо­вла­сти­ем и про­из­во­ле­ни­ем, на­сколь­ко из­вест­но, на­зы­ва­ет­ся де­я­ни­ем, ви­де­ни­ем же ни в каком слу­чае не на­зы­ва­ет­ся.

А если бы где-ни­будь умный по­двиг мо­лит­вы в пи­са­ни­ях свя­тых отцов и на­зы­вал­ся зре­ни­ем, то это лишь по про­сто­ре­чию, по­доб­но тому как и ум, бу­дучи оком души, на­зы­ва­ет­ся зре­ни­ем. Когда же при по­мо­щи Бо­жи­ей вы­ше­ука­зан­ным по­дви­гом, осо­бен­но же глу­бо­чай­шим сми­ре­ни­ем очи­стит че­ло­век свою душу и серд­це от сквер­ных ду­шев­ных и те­лес­ных стра­стей, тогда бла­го­дать Божия, общая мать всех, взяв­ши очи­щен­ный ею ум, как мла­ден­ца, за руку, воз­во­дит его как бы по сту­пе­ням на упо­мя­ну­тые ду­хов­ные ви­де­ния, от­кры­вая уму, по мере его очи­ще­ния, неиз­ре­чен­ные и непо­сти­жи­мые уму бо­же­ствен­ные тайны и это по спра­вед­ли­во­сти на­зы­ва­ет­ся ис­тин­ное ду­хов­ное ви­де­ние: это есть зри­тель­ная или, по свя­то­му Иса­а­ку, чи­стая мо­лит­ва, от нее же ужас и ви­де­ние. Но войти в эти ви­де­ния невоз­мож­но ни­ко­му са­мо­власт­но, про­из­воль­ным по­дви­гом, если не по­се­тит его Бог и не вве­дет в них Своею бла­го­да­тию. Если же кто дерз­нет вос­хо­дить на та­ко­вые ви­де­ния по­ми­мо света бла­го­да­ти Бо­жи­ей, тот, по свя­то­му Гри­го­рию Си­на­и­ту, пусть знает, что он во­об­ра­жа­ет меч­та­ния, а не ви­де­ния, бу­дучи пре­льща­ем меч­та­тель­ным духом.

Пред­ло­жив это рас­суж­де­ние о де­я­тель­ной и зри­тель­ной мо­лит­ве, время уже те­перь по­ка­зать, от­ку­да бо­же­ствен­ная умная мо­лит­ва имеет свое на­ча­ло. Да будет из­вест­но, что по нелож­но­му сви­де­тель­ству бо­го­муд­ро­го отца на­ше­го Нила, пост­ни­ка Си­най­ско­го, еще в раю самим Богом дана была пер­во­здан­но­му че­ло­ве­ку умная, по­до­ба­ю­щая со­вер­шен­ным, бо­же­ствен­ная мо­лит­ва. Свя­той Нил го­во­рит так: "по­мо­лив­шись, как долж­но, ожи­дай того, что не долж­но, и стань му­же­ствен­но, храня плод свой. На это ты был на­зна­чен с са­мо­го на­ча­ла: воз­де­лы­вать и хра­нить. И по­то­му, воз­де­лав, не остав­ляй воз­де­лан­но­го без хра­не­ния: если же ты этого не сде­ла­ешь, то ты не по­лу­чишь ни­ка­кой поль­зы от мо­лит­вы". Тол­куя эти слова, рос­сий­ское све­ти­ло пре­по­доб­ный Нил, пу­стын­ник Сор­ский, про­си­яв­ший как солн­це в ве­ли­кой Рос­сии умным де­ла­ни­ем мо­лит­вы, го­во­рить так: "эти слова свя­той при­вел из Вет­хо­го За­ве­та - воз­де­лать и хра­нить; ибо го­во­рит пи­са­ние: со­тво­рил Бог Адама и по­се­лил его в раю воз­де­лы­вать и хра­нить рай. Под воз­де­лы­ва­ни­ем свя­той Нил Си­най­ский ра­зу­ме­ет мо­лит­ву: под хра­не­ни­ем необ­хо­ди­мое после мо­лит­вы со­блю­де­ние от злых по­мыс­лов". Тоже самое го­во­рит и пре­по­доб­ный До­ро­фей, что пер­во­здан­ный че­ло­век, по­се­лен­ный Богом в раю, пре­бы­вал в мо­лит­ве. Из этих сви­де­тельств видно, что Бог, со­здав че­ло­ве­ка по об­ра­зу Сво­е­му и по по­до­бию, ввел его в рай сла­до­сти, воз­де­лы­вать сады бес­смерт­ные, т.е., мысли бо­же­ствен­ные, чи­стей­шие, вы­со­чай­шие и со­вер­шен­ные, как пишет свя­той Гри­го­рий Бо­го­слов. Это есть ничто иное, как то, что пер­во­му че­ло­ве­ку, как чи­сто­му душою и серд­цем, было на­зна­че­но пре­бы­вать в зри­тель­ной, еди­ным умом свя­щен­но­дей­ству­е­мой, бла­го­дат­ной мо­лит­ве, т.е., в слад­чай­шем ви­де­нии Бога и му­же­ствен­но обе­ре­гать ее, как рай­ское де­ла­ние, как зе­ни­цу ока, чтобы она ни­ко­гда не ото­шла от души и серд­ца.

Но несрав­нен­но, боль­шую по­лу­чи­ла эта мо­лит­ва славу, когда всех свя­тей­шая, чест­ней­шая Хе­ру­вим и слав­ней­шая без срав­не­ния Се­ра­фим, Пре­свя­тая Дева Бо­го­ро­ди­ца, пре­бы­вая во свя­тая свя­тых и взо­шед­ши умною мо­лит­вой на край­нюю вы­со­ту бо­го­ви­де­ния, спо­до­би­лась быть про­стран­ным се­ле­ни­ем невме­сти­мо­го всею тва­рью Божия Слова, как сви­де­тель­ству­ет об этом непре­обо­ри­мый столп пра­во­сла­вия, свя­той Гри­го­рий Па­ла­ма, ар­хи­епи­скоп Фес­са­ло­нит­ский в своем слове на Вход во храм Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы. Он го­во­рит, что Пре­свя­тая Дева, пре­бы­вая во свя­тая свя­тых и ура­зу­мев­ши из свя­щен­но­го пи­са­ния о по­ги­ба­ю­щем ради сво­е­го пре­слу­ша­ния роде че­ло­ве­че­ском, и ис­пол­нив­шись к нему край­не­го ми­ло­сер­дия, вос­при­я­ла умную мо­лит­ву к Богу о ско­рей­шем по­ми­ло­ва­нии и спа­се­нии рода че­ло­ве­че­ско­го. Вот его соб­ствен­ные слова, до­стой­ные ан­гель­ско­го ра­зу­ма: "когда Бо­го­от­ро­ко­ви­ца услы­ша­ла и уви­де­ла все про­ис­хо­дя­щее, ис­пол­нив­шись ми­ло­сер­дия к роду че­ло­ве­че­ско­му и, изыс­ки­вая спо­соб ис­це­ле­ния и вра­чев­ства, рав­но­силь­но­го та­ко­му стра­да­нию, она нашла нуж­ным тот­час же всем умом об­ра­тить­ся к Богу, вос­при­яв­ши о нас мо­лит­ву, чтобы по­ну­дить Непо­нуж­да­е­мо­го и при­влечь Его к нам, дабы Он сам раз­ру­шил осуж­де­ние и свя­зал с собою со­зда­ние, ис­це­лив немощ­ное". И ниже: "не усмат­ри­вая же из всего су­ще­ству­ю­ще­го ни­че­го лучше этой мо­лит­вы под­хо­дя­ще­го для че­ло­ве­ка, устрем­ля­ясь к мо­ле­нию креп­ко со всем ста­ра­ни­ем, Дева об­ре­та­ет свя­щен­ное без­мол­вие, как самое необ­хо­ди­мое мо­лит­вен­ни­кам для со­бе­се­до­ва­ния. Вся­кая иная доб­ро­де­тель есть как бы вра­че­ва­ние в при­ме­не­нии к ду­шев­ным неду­гам и от ма­ло­ду­шия уко­ре­нив­шим­ся лу­ка­вым стра­стям; бо­го­ви­де­ние же есть плод здрав­ству­ю­щей души, как неко­то­рое ко­неч­ное со­вер­шен­ство. По­это­му че­ло­век бо­го­тво­рит­ся не от сло­вес и не от ви­ди­мых дей­ствий преду­смот­ри­тель­ной уме­рен­но­сти, ибо все это и зем­лен­но и низ­мен­но и че­ло­ве­че­ско; но от пре­бы­ва­ния в без­мол­вии, бла­го­да­ря ко­то­ро­му мы от­ре­ша­ем­ся и осво­бож­да­ем­ся от зем­но­го и вос­хо­дим к Богу; и пре­бы­вая на вы­со­те без­молв­но­го жития, ночью и днем тер­пе­ли­во под­ви­за­ясь в мо­лит­вах и мо­ле­ни­ях, при­бли­жа­ем­ся неко­то­рым об­ра­зом и при­сту­па­ем к непри­ступ­но­му и бла­жен­но­му Есте­ству. И, таким об­ра­зом, тер­пе­ли­во творя мо­лит­ву, срас­тво­рив­шу­ю­ся неизъ­яс­ни­мо су­ще­му выше ума и чув­ства Свету, мы видим в себе как в зер­ка­ле Бога, очи­стив­ши серд­це свя­щен­ным без­мол­ви­ем". И ниже: "вот по­че­му Пре­чи­стая, от­рек­шись от жи­тей­ско­го пре­бы­ва­ния и молвы, уда­ли­лась от людей и пред­по­чла жизнь всем неви­ди­мую и необ­щи­тель­ную, пре­бы­вая в невход­ных. Здесь, от­ре­шив­шись от всех ве­ще­ствен­ных уз, от­ка­зав­шись от вся­ко­го об­ще­ния и любви ко всему, и пре­взой­дя снис­хож­де­ние к соб­ствен­но­му телу, Она со­бра­ла ум к од­но­му с Ним со­об­ра­ще­нию, и пре­бы­ва­нию, и вни­ма­нию, и к непре­стан­ной бо­же­ствен­ной мо­лит­ве и через нее, сама в себе бывши, и устро­ив­шись пре­вы­ше мно­го­об­раз­но­го мя­те­жа и по­мыш­ле­ния, она от­кры­ла новый и неиз­ре­чен­ный путь на небо, ко­то­рый есть, скажу так, - мыс­лен­ное мол­ча­ние. При­ле­жа ему и вни­мая умом, она пе­ре­ле­та­ет все со­зда­ния и твари, лучше, неже­ли Мо­и­сей, зрит славу Божию, со­зер­ца­ет бо­же­ствен­ную бла­го­дать, ни в какой мере непод­ле­жа­щую силе чув­ства, а также душ и умов несквер­ных бла­го­ра­дост­ное и свя­щен­ное ви­де­ние, став­ши при­част­ни­цей ко­то­ро­го, Она яв­ля­ет­ся свет­лым об­ла­ком живой воды, зарею мыс­лен­но­го дня, и ог­не­об­раз­ною ко­лес­ни­цею Слова".

Из этих слов свя­то­го Гри­го­рия Па­ла­мы видно, что Пре­свя­тая Дева, пре­бы­вая во свя­тая свя­тых, взо­шла умною мо­лит­вою на край­нюю вы­со­ту бо­го­ви­де­ния и сама собою явила при­мер осмот­ри­тель­но­го по внут­рен­не­му че­ло­ве­ку жи­тель­ства - от­ре­че­ни­ем от мира во имя мира, свя­щен­ным без­мол­ви­ем ума, мыс­лен­ным мол­ча­ни­ем к непре­стан­ной бо­же­ствен­ной мо­лит­ве и вни­ма­нию ума со­сре­до­то­че­ни­ем и вос­хож­де­ни­ем через де­я­ние к бо­го­ви­де­нию, дабы, взи­рая на нее, от­рек­ши­е­ся от мира усерд­но под­ви­за­лись в ука­зан­ных умных тру­дах и потах, ста­ра­ясь по мере сил Ее мо­лит­ва­ми быть Ее под­ра­жа­те­ля­ми. И кто может до­стой­ным об­ра­зом вос­хва­лить бо­же­ствен­ную умную, мо­лит­ву, де­ла­тель­ни­цей ко­то­рой была сама Божия Ма­терь, на­став­ля­е­мая ру­ко­во­ди­тель­ством Свя­то­го Духа!

Од­на­ко, во утвер­жде­ние и несо­мнен­ное удо­сто­ве­ре­ние всех со­мне­ва­ю­щих­ся на­ста­ло время по­ка­зать, какие сви­де­тель­ства Свя­щен­но­го Пи­са­ния при­во­дят о ней бо­го­нос­ные отцы, пи­сав­шие по про­све­ще­нию бо­же­ствен­ной бла­го­да­ти. Бо­же­ствен­ная умная мо­лит­ва имеет непо­ко­ле­би­мое ос­но­ва­ние пре­жде всего в сло­вах Гос­по­да Иису­са: "ты же, егда мо­ли­ши­ся, вниди в клеть свою, и за­тво­рив двери твоя, по­мо­ли­ся Отцу тво­е­му, иже в тайне, и Отец твой видяй в тайне, воз­даст тебе яве". Эти слова, как уже было ска­за­но, свя­той Иоанн Зла­то­уст тол­ку­ет о без­глас­ной, тай­ной, из глу­би­ны серд­ца вос­сы­ла­е­мой мо­лит­ве. Ог­нен­ный же столп, ог­нен­ные уста Свя­то­го Духа, око цер­ков­ное свя­той Ва­си­лий Ве­ли­кий, тол­куя слова Свя­щен­но­го Пи­са­ния: "бла­го­слов­лю Гос­по­да на вся­кое время, выну хвала Его во устех моих", пре­крас­но по­уча­ет об умных устах и об умном дей­ствии, т.е., об умной мо­лит­ве. Его слова об этом при­во­жу в точ­но­сти: "выну хвала Его во устех моих". Ду­ма­ет­ся, невоз­мож­но то, что го­во­рит про­рок: каким об­ра­зом хва­ле­ние Божие может быть все­гда во устах че­ло­ве­че­ских? Когда че­ло­век ведет обыч­ную жи­тей­скую бе­се­ду, он не имеет во устах хвалу Божию; когда спит, мол­чит, ко­неч­но; когда ест и пьет, как уста его со­вер­ша­ют хвалу? На это от­ве­ча­ем, что есть умные уста внут­рен­ней­ше­го че­ло­ве­ка, по­сред­ством ко­то­рых че­ло­век ста­но­вит­ся при­част­ни­ком жиз­нен­но­го слова Бо­жье­го, ко­то­рое есть хлеб, сше­дый с небе­се. Об этих устах го­во­рит про­рок: "уста моя от­вер­зох и при­вле­кох дух". Эти уста и Гос­подь при­зы­ва­ет нас иметь от­вер­сты­ми ко при­я­тию пищи ис­тин­ной: "рас­ши­ри, го­во­рит Он, уста твоя и ис­пол­ню я". Может од­на­ж­ды на­чер­тан­ная и за­пе­чат­лен­ная в ра­зу­ме души мысль о Боге име­но­вать­ся хва­лою, от Бога все­гда пре­бы­ва­ю­щей в душе. Может, по апо­столь­ско­му слову, ста­ра­тель­ный все тво­рит во славу Божию. Ибо вся­кое де­ла­ние и вся­кое слово, и вся­кое дей­ствие умное имеет силу хва­ле­ния. Пра­вед­ник - ест ли он или пьет, или иное что де­ла­ет, все во славу Божию де­ла­ет: у него даже и спя­ще­го серд­це бдит". Из этих слов свя­то­го Ва­си­лия ясно, что кроме уст те­лес­ных су­ще­ству­ют еще и умные уста и умное дей­ствие и хва­ле­ние, мыс­лен­но во внут­рен­нем че­ло­ве­ке со­вер­ша­е­мое.

Бла­жен­ству же со­имен­ный, еги­пет­ское, лучше же ска­зать, все­лен­ское солн­це, ярче солн­ца про­си­яв­ший да­ро­ва­ни­я­ми Свя­то­го Духа ве­ли­кий Ма­ка­рий в своих сло­вах об этой мо­лит­ве го­во­рит так: "хри­сти­а­нин дол­жен все­гда иметь па­мять о Боге, ибо на­пи­са­но: "воз­лю­би­ши Гос­по­да Бога Тво­е­го от всего серд­ца", чтобы он не толь­ко тогда, когда вхо­дит в мо­лит­вен­ный дом, любил Гос­по­да, но и тогда, когда ходит, бе­се­ду­ет, ест и пьет, имел па­мять о Боге и лю­бовь, и же­ла­ние; ибо ска­за­но: "идеже есть со­кро­ви­ще ваше, ту будет и серд­це ваше" (Мф. 6:2). Пре­по­доб­ный же и бо­го­нос­ный древ­ний отец, свя­той Исаия пост­ник, о со­кро­вен­ном по­уче­нии, т.е., об Иису­со­вой мо­лит­ве, мыс­лью в серд­це со­вер­ша­е­мой, при­во­дит во сви­де­тель­ство сле­ду­ю­щие слова Бо­же­ствен­но­го Пи­са­ния: "со­гре­я­ся серд­це мое во мне, и в по­уче­нии моем раз­го­рит­ся огнь" (Пс. 38:4). Пре­по­доб­ный Си­ме­он, про­си­яв­ший в цар­ству­ю­щем граде как солн­це умною мо­лит­вою и неиз­ре­чен­ны­ми да­ро­ва­ни­я­ми Пре­свя­то­го Духа и за это по­лу­чив­ший от всей церк­ви на­име­но­ва­ние Но­во­го Бо­го­сло­ва, в своем слове о трех об­ра­зах мо­лит­вы пишет сле­ду­ю­щее: "свя­тые отцы наши, слыша слова Гос­по­да, яко от серд­ца ис­хо­дят по­мыш­ле­ния злая, убий­ства, пре­лю­бо­де­я­ния, лю­бо­де­я­ния, тать­бы, лже­сви­де­тель­ства, хулы и та суть сквер­ня­щая че­ло­ве­ка (Мф. 15:19), учив­ше­го очи­щать внут­рен­нее сткля­ни­цы, да и внеш­нее будет чисто (Мф. 23:26), оста­вив­ши мысль о вся­ком ином де­ла­нии, под­ви­за­лись в этом хра­не­нии серд­ца, несо­мнен­но зная, что при хра­не­нии серд­ца они и вся­кое иное де­ла­ние без труда со­блю­дут, без него же ни­ка­кая доб­ро­де­тель удер­жать­ся не может". Эти слова пре­по­доб­но­го ясно по­ка­зы­ва­ют, что вы­ше­упо­мя­ну­тые слова Гос­по­да бо­же­ствен­ные отцы при­зна­ва­ли сви­де­тель­ством и ос­но­ва­ни­ем хра­не­ния серд­ца, т.е., мыс­лен­но­го при­зы­ва­ния Иису­са. Тот же пре­по­доб­ный во сви­де­тель­ство бо­же­ствен­ной умной мо­лит­вы при­во­дит еще и иные слова Свя­щен­но­го Пи­са­ния: "ве­се­ли­ся, юноша, в юно­сти твоей, и ходи в путях серд­ца тво­е­го непо­ро­чен и оста­ви ярость от серд­ца тво­е­го" (Еккл. 11:9,10); и: "аще дух вла­де­ю­ще­го най­дет на тя, места тво­е­го не оста­ви" (Еккл. 10:94).

И апо­стол Петр го­во­рит: "трез­ви­те­ся, бодр­ствуй­те, зане су­по­стат ваш диа­вол, яко лев рыкая ходит, иский кого по­гло­ти­ти" (1Пет. 5:8). И апо­стол Павел, оче­вид­но, о сер­деч­ном хра­не­нии пишет ефе­ся­нам: "несть наша брань к крови и плоти, но к на­ча­лам и ко вла­с­тем и к ми­ро­дер­жи­те­лям тьмы века сего" (Еф. 6:12). Пре­по­доб­ный Ис­и­хий пре­сви­тер, бо­го­слов и учи­тель Иеру­са­лим­ской церк­ви, на­пи­сав­ший книгу в 200 глав о мыс­лен­ном при­зы­ва­нии в серд­це Иису­са, т.е., об умной мо­лит­ве, при­во­дит сле­ду­ю­щие о ней сви­де­тель­ства Бо­же­ствен­но­го Пи­са­ния: "бла­жен­ны чи­стии серд­цем, яко тии Бога узрят" (Мф. 5:8) и опять: "внем­ли себе, да не будет слово тайно в серд­це твоем без­за­ко­ния" (Втор. 15:9). И апо­стол го­во­рит: "непре­стан­но мо­ли­те­ся" (1Фес. 5:17) и сам Гос­подь го­во­рит: "без Меня не мо­же­те тво­ри­ти ни­че­со­же. Иже будет во Мне и Аз в нем, сей со­тво­рит плод мног". Бо­же­ствен­ный и бо­го­нос­ный отец наш Иоанн Ле­ствич­ник об этой свя­щен­ной мо­лит­ве и ис­тин­ном без­мол­вии ума при­во­дит из Свя­щен­но­го Пи­са­ния сле­ду­ю­щие сви­де­тель­ства: "ве­ли­кий ве­ли­кие и со­вер­шен­ные мо­лит­вы де­ла­тель ска­зал: хощу пять сло­вес умом моим рещи" и проч. и опять: "аз сплю, серд­це же мое бдит" (Песнь пес­ней 5:2); и снова: "воз­звах, рече, всем серд­цем моим" (Пс. 118:145). Бо­го­нос­ный отец наш Фи­ло­фей, игу­мен оби­те­ли Ку­пи­ны Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы на Синае, со­ста­вив­ший о хра­не­нии серд­ца неболь­шую кни­жи­цу бес­цен­ных жем­чу­жин бо­же­ствен­ной пре­муд­ро­сти, в непо­ко­ле­би­мое ос­но­ва­ние сво­е­го уче­ния по­ла­га­ет слова Свя­щен­но­го Пи­са­ния: "во утрия из­би­вах вся греш­ныя земли" (Пс. 100:8) и: "Цар­ствие Божие внутрь вас есть" (Лк. 17:21) и "упо­до­би­ся цар­ствие небес­ное зерну гору­шич­ну и би­се­ру, и квасу"; и опять: "вся­ким хра­не­ни­ем со­блю­дай твое серд­це" (Прем. 4:23) и опять: "со­услаж­да­ю­ся за­ко­ну Божию во внут­рен­нем че­ло­ве­це: вижду же ин закон со­про­тив воюющ за­ко­ну ума моего и пле­ня­ющ мя" (Рим. 7:22-23). Бо­же­ствен­ный отец наш Диа­дох, епи­скоп Фо­ти­кий­ский в своем слове об умной Иису­со­вой мо­лит­ве дает сле­ду­ю­щие ос­но­ва­ния из Свя­щен­но­го Пи­са­ния: "никто же может рещи Гос­по­да Иису­са, точию Духом Свя­тым" (1Кор. 12:3) и из прит­чи еван­гель­ской о купце, ищу­щем доб­ро­го би­се­ра, за­клю­ча­ет о мо­лит­ве: "сей есть бисер мно­го­цен­ный, ко­то­рый ценою всего сво­е­го име­ния может при­об­ре­сти че­ло­век и иметь неиз­ре­чен­ную об его об­ре­те­нии ра­дость". Пре­по­доб­ный отец наш Ни­ки­фор пост­ник в своем слове о хра­не­нии серд­ца упо­доб­ля­ет это бо­же­ствен­ное мыс­лен­ное в серд­це де­ла­ние мо­лит­вы со­кро­ви­щу скры­то­му на поле и на­зы­ва­ет его "го­ря­щим све­тиль­ни­ком".

Бо­же­ствен­ный и бо­го­нос­ный отец наш Гри­го­рий Си­на­ит, де­ла­ни­ем этой мо­лит­вы во свя­той Афон­ской горе и дру­гих ме­стах до­стиг­ший выс­ше­го бо­го­ви­де­ния, со­ста­вив­ший бо­же­ствен­ною пре­муд­ро­стью тро­ич­ные песни, ко­то­рые по всему миру еже­не­дель­но по­ют­ся, сло­жив­ший также и канон жи­во­тво­ря­ще­му кре­сту, при­во­дит об этой бо­же­ствен­ной мо­лит­ве сле­ду­ю­щие удо­сто­ве­ре­ния из бо­же­ствен­но­го пи­са­ния: "по­ми­най Гос­по­да тво­е­го выну" (Втор. гл. 18) и опять: "во­ут­рие сей семя твое, и вве­чер да не остав­ля­ет рука твоя" (Еккл. 11:6), и опять: "аще бо мо­лю­ся язы­ком, дух мой мо­лит­ся, ум же мой без плода есть (1Кор. 1:1); по­мо­лю­ся убо усты, по­мо­лю­ся и умом", и: "хощу рещи пять сло­вес умом" и проч. Сви­де­те­лем он при­во­дит Иоан­на Ле­ствич­ни­ка, также от­но­ся­ще­го эти слова к умной мо­лит­ве. Апо­столь­ским сто­пам по­сле­до­ва­тель, непре­обо­ри­мый столп пра­во­слав­ной веры, разо­рвав­ший на Фло­рен­тий­ском со­бо­ри­ще как па­у­тин­ную сеть ду­хо­бор­ные ереси ла­ти­нян ог­нен­ным мечом духа и ис­ти­ною пра­во­слав­ных дог­ма­тов, все­свя­щен­ней­ший, пре­муд­рей­ший и сло­вес­ней­ший мит­ро­по­лит Эфес­ский Марк пишет о бо­же­ствен­ной Иису­со­вой мо­лит­ве: "По­до­ба­ло бы по за­по­ве­ди непре­стан­но мо­ли­ти­ся, и духом и ис­ти­ною по­кло­не­ние Богу воз­но­сить; но рас­по­ло­же­ние жи­тей­ским по­мыс­лам и тя­жесть по­пе­че­ний о теле от­во­дит и от­стра­ня­ет мно­гих от Цар­ствия Божия, внут­ри нас су­ще­го и пре­пят­ству­ет пре­бы­вать у ум­но­го жерт­вен­ни­ка, при­но­ся от себя Богу ду­хов­ные и сло­вес­ные жерт­вы по бо­же­ствен­но­му апо­сто­лу, ска­зав­ше­му, что мы храм Бога жи­ву­ще­го в нас и что Дух Его бо­же­ствен­ный живет в нас. И нет ни­че­го уди­ви­тель­но­го, если это обыч­но бы­ва­ет со мно­ги­ми, жи­ву­щи­ми по плоти, когда мы видим и неко­то­рых от­рек­ших­ся от мира мо­на­хов, мыс­лен­но обу­ре­ва­е­мых дей­стви­я­ми стра­стей, под­вер­га­ю­щих­ся вслед­ствие этого ве­ли­ко­му сму­ще­нию, омра­ча­ю­ще­му ра­зум­ную часть души, и по­то­му немо­гу­щих до­стиг­нуть при всем их же­ла­нии ис­тин­ной мо­лит­вы. Сла­дост­на бы­ва­ю­щая в серд­це чи­стая и по­сто­ян­ная па­мять об Иису­се и про­ис­хо­дя­щее от нее неиз­ре­чен­ное про­све­ще­ние". Пре­по­доб­ный отец наш рос­сий­ский свя­той Нил Сор­ский, со­ста­вив­ший книгу о мыс­лен­ном хра­не­нии серд­ца, поль­зу­ет­ся сле­ду­ю­щи­ми сло­ва­ми Свя­щен­но­го Пи­са­ния: "от серд­ца ис­хо­дят по­мыш­ле­ния злая и сквер­нят че­ло­ве­ка" (Мф. 15:19) "духом и ис­ти­ною по­до­ба­ет Отцу кла­ня­ти­ся" и проч. Дру­гое све­ти­ло рос­сий­ское, свя­ти­тель Хри­стов Ди­мит­рий, мит­ро­по­лит Ро­стов­ский, со­ста­вив­ший слово о внут­рен­нем мыс­лен­ном де­ла­нии мо­лит­вы, при­во­дит сле­ду­ю­щие места Свя­щен­но­го Пи­са­ния: "Тебе рече серд­це мое: Гос­по­да взыщу; взыс­ка тебе лице мое; лица тво­е­го Гос­по­ди, взыщу" и опять: "имже об­ра­зом же­ла­ет елень на ис­точ­ни­ки вод­ные, сице же­ла­ет душа моя к тебе, Боже" и опять: "вся­кою мо­лит­вою и мо­ле­ни­ем мо­ля­ше­ся на вся­кое время духом". Все эти слова он, вме­сте со свя­тым Иоан­ном Ле­ствич­ни­ком и Гри­го­ри­ем Си­на­и­том и пре­по­доб­ным Нилом Сор­ским, от­но­сит к умной мо­лит­ве. Так же и устав цер­ков­ный, из­ла­гая цер­ков­ные пра­ви­ла о по­кло­нах и о мо­лит­ве, при­во­дит об этой бо­же­ствен­ной мо­лит­ве сле­ду­ю­щие слова Бо­же­ствен­но­го Пи­са­ния: "Бог есть Дух; духом и ис­ти­ною кля­ня­ю­щих­ся хощет" (Ин. 4:24). При­во­дит также и сви­де­тель­ство свя­тых отцов в той части их уче­ния, ко­то­рая от­но­сит­ся к умной мо­лит­ве, и после этого го­во­рит: "здесь мы за­кан­чи­ва­ем слово о свя­той и свя­щен­ной, и прис­но­па­мят­ной умной мо­лит­ве", и далее пе­ре­хо­дит ко свя­той для всех еди­ной мо­лит­ве, ука­зан­ной цер­ков­ным чи­но­по­ло­же­ни­ем. Таким об­ра­зом бла­го­да­тию Бо­жи­ею нами по­ка­за­но, что бо­го­нос­ные отцы, умуд­ря­е­мые Свя­тым Духом, ос­но­ва­ние сво­е­го уче­ния о мыс­лен­ном свя­щен­но­дей­ствии тайно со­вер­ша­е­мой по внут­рен­не­му че­ло­ве­ку мо­лит­вы утвер­жда­ют на недви­жи­мом камне Бо­же­ствен­но­го Пи­са­ния Но­во­го и Вет­хо­го За­ве­та, от­ку­да, как из неис­чер­па­е­мо­го ис­точ­ни­ка, за­им­ству­ют мно­го­чис­лен­ные сви­де­тель­ства.

В тре­тьей главе сво­е­го по­сла­ния об умной мо­лит­ве ста­рец Па­и­сий го­во­рит, что эта мо­лит­ва есть ду­хов­ное ху­до­же­ство. "Да будет из­вест­но, что бо­же­ствен­ные отцы на­зы­ва­ют это свя­щен­ное мыс­лен­ное де­ла­ние мо­лит­вы ху­до­же­ством. Так свя­той Иоанн Ле­ствич­ник в слове 23 о без­мол­вии го­во­рит: "если ты опыт­но на­учил­ся этому ху­до­же­ству, то ты зна­ешь, о чем я го­во­рю. Сидя на вы­со­те, на­блю­дай, если уме­ешь: и тогда уви­дишь, как и когда, и от­ку­да, и сколь­ко, и какие тати идут украсть гроз­дья. Уто­мив­шись, этот страж, встав­ши, по­мо­лит­ся, потом снова са­дит­ся и му­же­ствен­но про­дол­жа­ет пер­вое де­ла­ние". Свя­той Ис­и­хий пре­сви­тер Иеру­са­лим­ский об этой же свя­щен­ной мо­лит­ве го­во­рит: "трез­ве­ние есть ху­до­же­ство ду­хов­ное, со­вер­шен­но из­бав­ля­ю­щее че­ло­ве­ка при по­мо­щи Бо­жи­ей от страст­ных по­мыш­ле­ний и слов, и от лу­ка­вых дел". Свя­той Ни­ки­фор пост­ник о том же го­во­рит: "при­ди­те, и я от­крою вам ху­до­же­ство, или лучше науку веч­ной небес­ной жизни, вво­дя­щую сво­е­го де­я­те­ля без труда и пота в при­ста­ни­ще бес­стра­стия". Ху­до­же­ством эту свя­тую мо­лит­ву вы­ше­упо­мя­ну­тые отцы на­зы­ва­ют, думаю, по­то­му, что как ху­до­же­ству не может че­ло­век сам собою на­учить­ся без ху­дож­ни­ка, так и этому мыс­лен­но­му де­ла­нию мо­лит­вы без ис­кус­но­го на­став­ни­ка на­вык­нуть невоз­мож­но. Усво­е­ние его, по свя­то­му Ни­ки­фо­ру, боль­шин­ству и даже всем при­хо­дит от уче­ния; ред­кие же по­лу­ча­ют от Бога без уче­ния, бо­лез­нен­но­стью де­ла­ния и теп­ло­тою веры.

В чет­вер­той главе по­сла­ния го­во­рит­ся о том, какую под­го­тов­ку дол­жен иметь тот, кто хочет про­хо­дить это бо­же­ствен­ное де­ла­ние. По­сколь­ку эта бо­же­ствен­ная мо­лит­ва выше вся­ко­го дру­го­го мо­на­ше­ско­го по­дви­га и есть за­вер­ше­ние всех тру­дов, ис­точ­ник доб­ро­де­те­ли, тон­чай­шее и скры­тое во глу­бине серд­ца де­ла­ние ума, по­столь­ку неви­ди­мый враг на­ше­го спа­се­ния рас­про­сти­ра­ет на нее неви­ди­мые, тон­кие и едва по­сти­жи­мые че­ло­ве­че­ско­му уму сети раз­но­об­раз­ных своих обо­льще­ний и меч­та­ний. По­это­му же­ла­ю­щий на­учить­ся этому бо­же­ствен­но­му де­ла­нию дол­жен, по свя­то­му Си­мео­ну Но­во­му Бо­го­сло­ву, пре­дать себя в пол­ное по­слу­ша­ние че­ло­ве­ку бо­я­ще­му­ся Бога, усерд­но­му хра­ни­те­лю Его бо­же­ствен­ных за­по­ве­дей, опыт­но­му в этом мыс­лен­ном по­дви­ге, мо­гу­ще­му по­ка­зать сво­е­му уче­ни­ку пра­виль­ный путь ко спа­се­нию. Сми­ре­ни­ем, рож­да­ю­щим­ся от по­слу­ша­ния, та­ко­вой воз­мо­жет из­бе­жать всех обо­льще­ний и сетей диа­воль­ских и все­гда упраж­нять­ся в этом мыс­лен­ном де­ла­нии тихо, без­молв­но, без вся­ко­го вреда и с ве­ли­ким успе­хом для души своей. Если же, и пре­дав себя в по­слу­ша­ние, он не нашел бы в своем отце, самим делом и опы­том ис­кус­но­го в этой бо­же­ствен­ной мо­лит­ве, на­став­ни­ка, ибо в на­сто­я­щее время со­вер­шен­но оску­де­ли опыт­ные на­став­ни­ки этого де­ла­ния, то все-таки он не дол­жен при­хо­дить в от­ча­я­ние, но про­дол­жая пре­бы­вать в ис­тин­ном по за­по­ве­дям Бо­жи­им по­слу­ша­нии со сми­ре­ни­ем и стра­хом Бо­жи­им, а не в са­мо­чин­ном и свое­воль­ном без по­слу­ша­ния жи­тель­стве, за ко­то­рым обыч­но сле­ду­ет обо­льще­ние, и, воз­ло­жив всю на­деж­ду на Бога, вме­сте с отцом своим по­ви­но­вать­ся уче­нию пре­по­доб­ных отец наших, тон­ко­част­но на­уча­ю­щих этому бо­же­ствен­но­му де­ла­нию и от них учить­ся этой мо­лит­ве. И во вся­ком слу­чае бла­го­дать Божия по­спе­шит и на­ста­вит мо­лит­ва­ми свя­тых отец на­учить­ся, без вся­ко­го со­мне­ния, этому бо­же­ствен­но­му делу.

В пятой главе со­дер­жит­ся уче­ние о том, что такое эта свя­щен­ная мо­лит­ва по сво­е­му ка­че­ству и дей­ствию. Свя­той Иоанн Ле­ствич­ник в слове 28 о мо­лит­ве го­во­рит: "мо­лит­ва есть по сво­е­му ка­че­ству со­пре­бы­ва­ние и со­еди­не­ние че­ло­ве­ка и Бога: по дей­ствию же утвер­жде­ние мира, при­ми­ре­ние с Богом, мать и вме­сте дочь слез, уми­ло­стив­ле­ние гре­хов, мост, про­во­дя­щий через ис­ку­ше­ния, ограж­де­ние от скор­бей, со­кру­ше­ние бра­ней, дело ан­ге­лов, пища всех бес­плот­ных, бу­ду­щее ве­се­лие, бес­ко­неч­ное де­ла­ние, ис­точ­ник доб­ро­де­те­ли, при­чи­на да­ро­ва­ний, тай­ное пре­успе­я­ние, пища души, про­све­ще­ние ума, се­ки­ра от­ча­я­нию, до­ка­за­тель­ство на­деж­ды, осво­бож­де­ние от пе­ча­ли, бо­гат­ство мо­на­хов, со­кро­ви­ще без­молв­ни­ков, ослаб­ле­ние яро­сти, зер­ка­ло пре­успе­я­ния, по­ка­за­ние меры, об­на­ру­же­ние со­сто­я­ния, по­ка­за­тель бу­ду­ще­го, пе­чать славы. Мо­лит­ва есть во­ис­ти­ну для мо­ля­ще­го­ся и су­ди­ли­ще, и самый суд, и пре­стол суда Гос­под­ня пре­жде бу­ду­ще­го Пре­сто­ла". Свя­той же Гри­го­рий Си­на­ит в главе 113 пишет: "мо­лит­ва есть в но­во­на­чаль­ных как бы огонь ве­се­лия, из­да­ва­е­мый серд­цем; в со­вер­шен­ных же, как свет, бла­го­ухая, дей­ству­е­мый" и в дру­гом месте: "мо­лит­ва есть про­по­ве­да­ние апо­сто­лов, дей­ствие веры или, лучше, непо­сред­ствен­ная вера, упо­ва­е­мых яв­ле­ние, осу­ществ­ля­е­мая лю­бовь, ан­гель­ское дви­же­ние, сила бес­плот­ных, их дело и ве­се­лие, бла­го­вест­во­ва­ние Божие, от­кро­ве­ние серд­ца, на­деж­да спа­се­ния, зна­ме­ние освя­ще­ния, об­ра­зо­ва­ние свя­то­сти, по­зна­ние Бога, яв­ле­ние кре­ще­ния, об­ру­че­ние Духа Свя­то­го, ра­до­ва­ние Иису­со­во, ве­се­лие души, ми­лость Божия, зна­ме­ние при­ми­ре­ния, Хри­сто­ва пе­чать, луч мыс­лен­но­го солн­ца, утрен­няя звез­да сер­дец, утвер­жде­ние хри­сти­ан­ства, яв­ле­ние при­ми­ре­ния Божия, бла­го­дать Божия, пре­муд­рость Божия или, лучше, на­ча­ло са­мо­пре­муд­ро­сти, яв­ле­ние Божие, мо­на­хов дело, без­молв­ству­ю­щих жи­тель­ство, лучше же, ис­точ­ник без­мол­вия, пе­чать ан­гель­ско­го жи­тель­ства".

Бла­жен­ный Ма­ка­рий Ве­ли­кий го­во­рит о мо­лит­ве: "глава вся­ко­го доб­ро­го ста­ра­ния и вер­ши­на всех де­ла­ний есть пре­тер­пе­вать в мо­лит­ве, по­сред­ством ко­то­рой мы все­гда можем про­ше­ни­ем от Бога при­об­ре­сти и про­чие доб­ро­де­те­ли; через мо­лит­ву в спо­доб­ля­ю­щих­ся бы­ва­ет при­об­ще­ние свя­то­сти Бо­жи­ей и ду­хов­но­го дей­ствия, и со­еди­не­ние ума, устрем­лен­но­го к Гос­по­ду, неиз­ре­чен­ною с Ним лю­бо­вью. Кто все­гда по­нуж­да­ет себя с тер­пе­ни­ем пре­бы­вать в мо­лит­ве, воз­го­ра­ет­ся к Богу бо­же­ствен­ным усер­ди­ем и пла­мен­ным же­ла­ни­ем от ду­хов­ной любви, и по мере своей, при­ем­лет бла­го­дать ду­хов­но­го освя­ти­тель­но­го со­вер­шен­ства" (Бе­се­да 40, гл. 2). Свя­той Си­ме­он, ар­хи­епи­скоп Фес­са­ло­ник­ский, об этой же свя­щен­ной мо­лит­ве го­во­рит: "сия бо­же­ствен­ная мо­лит­ва Спаса на­ше­го при­зы­ва­ние: Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, Сыне Божий: по­ми­луй мя, и мо­лит­ва есть, и мо­ле­ние, и ис­по­ве­да­ние веры, и по­да­тель­ни­ца Свя­то­го Духа и да­ро­ва­тель­ни­ца бо­же­ствен­ных даров, и очи­ще­ние серд­ца, и из­гна­ние бесов, и все­ле­ние Иисус Хри­сто­ва, и ис­точ­ник ду­хов­ных мыс­лей и по­мыс­лов бо­же­ствен­ных, и из­бав­ле­ние гре­хов, и вра­че­ва­ние душ и тел, и по­да­тель­ни­ца бо­же­ствен­но­го про­све­ще­ния и ис­точ­ник ми­ло­сти Бо­жи­ей, и да­ро­ва­тель­ни­ца сми­рен­ным от­кро­ве­ний и тайн Бо­жи­их, и самое спа­се­ние, т.к., носит в себе спа­си­тель­ное имя Бога на­ше­го: ка­ко­вое имя и есть на­ре­чен­ное на нас имя Иису­са Хри­ста Сына Божия" (гл. 296). Так же и про­чие бо­го­нос­ные отцы, пиша об этой свя­той мо­лит­ве, сви­де­тель­ству­ют об ее дей­ствии и о неиз­ре­чен­ной, про­ис­хо­дя­щей от нее поль­зе и о пре­успе­я­нии через нее в бо­же­ствен­ных да­ро­ва­ни­ях Свя­то­го Духа.

Кто же, видя, как эта свя­щен­ней­шая мо­лит­ва при­во­дит по­движ­ни­ка к та­ко­му небес­но­му со­кро­ви­щу раз­лич­ных доб­ро­де­те­лей, не вос­пла­ме­нит­ся рев­но­стью Бо­жи­ей ко все­гдаш­не­му де­ла­нию этой мо­лит­вы, чтобы ею все­гда сбе­ре­гать в душе и серд­це все­слад­чай­ше­го Иису­са и непре­стан­но по­ми­нать в себе Его все­дра­жай­шее имя, неиз­ре­чен­но вос­пла­ме­ня­ясь ею лю­бить Его. Толь­ко тот не по­чув­ству­ет го­ря­че­го же­ла­ния при­сту­пить к этому мыс­лен­но­му де­ла­нию мыс­лен­ной мо­лит­вы, кто охва­чен при­стра­сти­ем по­мыс­лов к жи­тей­ско­му, свя­зан узами по­пе­че­ний о теле, от­во­дя­щи­ми и от­да­ля­ю­щи­ми мно­гих от Цар­ствия Божия, внут­ри нас су­ще­го, кто самим делом и опы­том не вку­сил ду­шев­ною гор­та­нью неиз­ре­чен­ной бо­же­ствен­ной сла­до­сти этого все­по­лез­ней­ше­го де­ла­ния, кто не ура­зу­мел, какую со­кро­вен­ную ду­хов­ную поль­зу за­клю­ча­ет внут­ри себя эта вещь. Хо­тя­щие же быть со­еди­нен­ны­ми лю­бо­вью со слад­чай­шим Иису­сом, опле­вав все кра­со­ты мира сего и все на­сла­жде­ния его, и покой те­лес­ный, не за­хо­тят иметь в жизни этой ни­че­го иного, как толь­ко по­сто­ян­но упраж­нять­ся в рай­ском де­ла­нии этой мо­лит­вы.

В по­след­ней ше­стой главе сво­е­го по­сла­ния ста­рец Па­и­сий пишет о неко­то­рых внеш­них при­е­мах обу­че­ния этой мо­лит­ве для но­во­на­чаль­ных. Пре­жде чем из­ла­гать его на­став­ле­ния мы вме­сто пре­ди­сло­вия при­ве­дем по этому по­во­ду крат­кую за­мет­ку од­но­го из со­вре­мен­ных нам по­движ­ни­ков, ко­то­рый пишет сле­ду­ю­щее: "цель умной мо­лит­вы есть еди­не­ние с Богом, ко­то­рый есть Дух, и еди­не­ние с ко­то­рым по­это­му может быть толь­ко ду­хов­ным. Что ка­са­ет­ся внеш­них при­е­мов, упо­треб­ля­е­мых неко­то­ры­ми по­движ­ни­ка­ми при упраж­не­нии в этой мо­лит­ве, то, без­услов­но, они имеют вто­ро­сте­пен­ное зна­че­ние. У несо­вер­шен­ных душа че­ло­ве­ка со­об­ра­зу­ет­ся с телом, го­во­рят отцы. По­это­му без­мол­вию души долж­но пред­ше­ство­вать без­мол­вие тела, т.е., бла­го­чи­ние его, как го­во­рит Иоанн Ле­ствич­ник. И для со­бран­но­сти ума, необ­хо­ди­мой для мо­лит­вы, тоже могут быть под­хо­дя­щи­ми неко­то­рые внеш­ние усло­вия оби­та­ния и даже по­ло­же­ния тела. Но было бы за­блуж­де­ни­ем ду­мать, что от внеш­них усло­вий и при­е­мов может за­ви­сеть по­двиг воз­рас­та­ния в ду­хов­ной мо­лит­ве. Одно несо­мнен­но, что раз сущ­ность мо­лит­вы со­сто­ит в том, чтобы мо­лить­ся умом в серд­це, то со­об­раз­но с этим и ум наш дол­жен быть на­прав­лен в серд­це. А все осталь­ное имеет вто­ро­сте­пен­ное зна­че­ние. По­это­му в рус­ском Доб­ро­то­лю­бии все упо­ми­на­ния о внеш­них при­е­мах опу­ще­ны" (Арх. Фе­о­фан Пол­тав­ский). После этого пред­ва­ри­тель­но­го за­ме­ча­ния об­ра­тим­ся к по­сла­нию стар­ца Па­и­сия. Он пишет: "так как в древ­ние вре­ме­на де­ла­ние умной мо­лит­вы про­цве­та­ло во мно­гих ме­стах, где имели свое пре­бы­ва­ние свя­тые отцы, и много тогда было учи­те­лей этому ду­хов­но­му де­ла­нию, то пиша о нем, они го­во­ри­ли толь­ко о про­ис­хо­дя­щей от него ду­хов­ной поль­зе, не имея нужды пи­сать о самом спо­со­бе этого де­ла­ния, при­ли­че­ству­ю­щем но­во­на­чаль­ным. Когда же уви­де­ли, что ис­тин­ные и да­ле­кие от обо­льще­ния на­став­ни­ки этого де­ла­ния стали ума­лять­ся, то по­буж­да­е­мые Духом Бо­жи­им, дабы ис­тин­ное уче­ние о на­ча­ле этой мо­лит­вы не оску­де­ло, опи­са­ли и самое на­ча­ло и спо­соб, как нужно обу­чать­ся этой мо­лит­ве но­во­на­чаль­ным и вхо­дить умом в сер­деч­ные стра­ны, и необ­ман­чи­во со­вер­шать там умом мо­лит­ву.

Свя­той Си­ме­он Новый Бо­го­слов о на­ча­ле этого де­ла­ния го­во­рит так: "ис­тин­ное и необ­ман­чи­вое вни­ма­ние и мо­лит­ва со­сто­ит в том, чтобы уму во время мо­лит­вы блю­сти серд­це и внут­ри его все­гда об­ра­щать­ся и из глу­би­ны его вос­сы­лать мо­ле­ние Гос­по­ду. Вку­сив здесь, яко благ Гос­подь, ум уже не уда­ля­ет­ся из оби­те­ли серд­ца и вме­сте с апо­сто­лом го­во­рит: "добро есть нам зде быти", и все­гда обо­зре­вая та­мош­ние места, из­го­ня­ет все­ва­е­мые вра­гом по­мыс­лы". Далее он го­во­рит о том же еще яснее: "седши в без­молв­ной келье в каком-либо уеди­нен­ном углу, со вни­ма­ни­ем твори то, что скажу тебе: "за­тво­ри дверь, от­вле­ки ум твой от вся­кой суеты, при­жми к груди твою бо­ро­ду, на­прав­ляя вме­сте с умом и чув­ствен­ное око. За­мед­ли ды­ха­ние, чтобы ды­шать не слиш­ком сво­бод­но. И по­пы­тай­ся мыс­лен­но найти внут­ри в груди место сер­деч­ное, где есте­ствен­но любят иметь свое пре­бы­ва­ние все силы ду­шев­ные и, пре­жде всего ты най­дешь там тьму и гру­бость неослаб­ную. Когда же ты бу­дешь про­дол­жать и бу­дешь со­вер­шать это дело и ночь, и день, ты об­ре­тешь, о чудо! по­сто­ян­ное ве­се­лие. Ибо как толь­ко ум най­дет место сер­деч­ное, тот­час видит то, чего ни­ко­гда не видал: видит он по­сре­ди серд­ца воз­дух и себя всего свет­лым и ис­пол­нен­ным рас­суж­де­ния. И с тех пор, от­ку­да бы ни воз­ник по­мысл, пре­жде, чем он пе­рей­дет в дело, или сде­ла­ет­ся идо­лом, при­зы­ва­ни­ем Иису­са Хри­ста он от­го­ня­ет его и ис­треб­ля­ет. От­сю­да ум, имея злобу на бесов, воз­дви­га­ет на них есте­ствен­ный гнев и, гоня их, низ­ла­га­ет мыс­лен­ных про­тив­ни­ков. Мно­го­му и дру­го­му на­учишь­ся с по­мо­щью Бо­жи­ей блю­де­ни­ем ума, держа Иису­са в серд­це" (Слово о трех об­ра­зах вни­ма­ния и мо­лит­вы).

Пре­по­доб­ный Ни­ки­фор пост­ник, еще яснее на­учая о входе умом в серд­це, го­во­рит так: "Пре­жде всего да будет твоя жизнь без­молв­ною, сво­бод­ною от по­пе­че­ний и со всеми мир­ною. Затем, войдя в келью твою, за­тво­рись и седши в одном из углов, сде­лай, как я го­во­рю тебе: "ты зна­ешь, что при ды­ха­нии мы вды­ха­ем в себя воз­дух; вы­ды­ха­ем же его не ради чего-ни­будь иного, но ради серд­ца, ибо серд­це есть при­чи­на жизни и теп­ло­ты тела. Серд­це при­вле­ка­ет воз­дух, чтобы ды­ха­ни­ем вы­де­лить свою теп­ло­ту, для себя же по­лу­чить све­жий воз­дух. Ору­ди­ем же такой де­я­тель­но­сти яв­ля­ет­ся лег­кое, ко­то­рое, бу­дучи от Со­зда­те­ля со­зда­но по­ри­стым, по­сто­ян­но, как мех, вво­дит и вы­во­дит окру­жа­ю­щий воз­дух. Таким об­ра­зом, серд­це вы­пол­ня­ет неиз­мен­но то на­зна­че­ние, ради ко­то­ро­го оно и устро­е­но для бла­го­со­сто­я­ния ор­га­низ­ма. Итак, ты сядь и, со­брав ум твой, веди его тем путем, ко­то­рым воз­дух идет к серд­цу и по­нудь его сойти в серд­це вме­сте со вды­ха­е­мым воз­ду­хом. Когда же он вой­дет туда, то по­сле­ду­ю­щее будет не неве­се­ло и не нера­дост­но". Далее он пишет: "по­это­му, брат, при­учи ум неско­ро от­ту­да ис­хо­дить: ибо вна­ча­ле он очень уны­ва­ет от внут­рен­не­го за­тво­ра и тес­но­ты. Когда же при­вык­нет, то уже не хочет оста­вать­ся во внеш­них блуж­да­ни­ях: Цар­ствие Небес­ное внутрь нас есть. Когда мы его там рас­смат­ри­ва­ем и взыс­ку­ем его чи­стою мо­лит­вою, то все внеш­нее пред­став­ля­ет­ся нам мерз­ким и нена­вист­ным. Итак, если ты сразу, как ска­за­но, вой­дешь умом в сер­деч­ное место, ко­то­рое я тебе по­ка­зал, воз­дай бла­го­да­ре­ние Богу и про­славь Его, и ра­дуй­ся, и все­гда дер­жись этого де­ла­ния, и оно на­учит тебя тому, чего ты не зна­ешь. Сле­ду­ет же тебе и это знать, что, когда ум твой будет там на­хо­дить­ся, он не дол­жен оста­вать­ся мол­ча­щим и празд­ным, но дол­жен иметь своим по­сто­ян­ным делом и по­уче­ни­ем мо­лит­ву: Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, Сыне Божий, по­ми­луй мя, и ни­ко­гда не дол­жен пре­кра­щать это за­ня­тие. Оно удер­жи­ва­ет ум от воз­но­ше­ния, де­ла­ет его недо­ступ­ным и неуло­ви­мым для коз­ней вра­жи­их, и воз­во­дит его к любви Бо­жи­ей, и к по­все­днев­но­му бо­же­ствен­но­му же­ла­нию. Если же, по­тру­див­шись много, не смо­жешь войти в стра­ны серд­ца, сде­лай, как я скажу тебе, и при Бо­жи­ей по­мо­щи ты об­ре­тешь ис­ко­мое. Зна­ешь ли ты, что ра­зум­ное на­ча­ло каж­до­го че­ло­ве­ка на­хо­дит­ся в груди его? Здесь имен­но, даже при мол­ча­нии уст, мы и го­во­рим, и рас­суж­да­ем, и мо­лит­вы со­вер­ша­ем, и мно­гое иное. Этому-то ра­зум­но­му на­ча­лу, устра­нив от него вся­кий по­мысл (мо­жешь, если хо­чешь), дай го­во­рить: "Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, Сыне Божий, по­ми­луй мя" и по­нудь себя одно это, вме­сто вся­кой иной мысли, все­гда внут­ри во­пи­ять. Если ты про­дер­жишь­ся этого по­ряд­ка неко­то­рое время, от­кро­ет­ся тебе сер­деч­ный вход, как мы тебе на­пи­са­ли, вне вся­ко­го со­мне­ния, как и мы сами опы­том узна­ли. При­и­дет к тебе вме­сте со мно­го­же­лан­ным и слад­ким вни­ма­ни­ем и весь лик доб­ро­де­те­лей: лю­бовь, ра­дость, мир и пр.".

Бо­же­ствен­ный Гри­го­рий Си­на­ит, уча также, как сле­ду­ет умом со­вер­шать в серд­це при­зы­ва­ние имени Гос­по­да, го­во­рит: "сидя с утра на се­да­ли­ще в одну чет­верть, низ­ве­ди ум в серд­це и держи там. На­кло­нив­шись с на­пря­же­ни­ем, ис­пы­ты­вая бо­лез­нен­ность и в груди, и в пле­чах, и в шее, непре­стан­но взы­вай умом или душою: "Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, по­ми­луй мя". Когда же ста­нет слиш­ком тесна и бо­лез­нен­на, может быть, даже и несла­дост­на, ча­сто­та по­вто­ре­ния (что бы­ва­ет не от од­но­об­ра­зия часто вку­ша­е­мой снеди, ибо ска­за­но: яду­щие мя еще вза­л­чут - Сир. 24:23) пе­ре­ме­нив ум в дру­гую по­ло­ви­ну, го­во­ри: "Сыне Божий, по­ми­луй мя". И много раз по­вто­ряя эту по­ло­ви­ну, ты не дол­жен от ле­но­сти или от скуки часто пе­ре­ме­нять ее, ибо не уко­ре­ня­ют­ся рас­те­ния, часто пе­ре­са­жи­ва­е­мые. Сдер­жи­вай же и ды­ха­ние лег­ких, чтобы оно не было слиш­ком сво­бод­ным. Ибо ды­ха­ние воз­ду­ха, от серд­ца ис­хо­дя­щее, по­мра­ча­ет ум, воз­бра­няя или не до­пус­кая ему сни­зой­ти к серд­цу и раз­ве­ва­ет мысль. Не до­пус­кая его к серд­цу, оно пре­да­ет его в плен за­бве­нию или на­стра­и­ва­ет его по­учать­ся иному, а не долж­но­му, остав­ляя его нечув­ствен­но пре­бы­вать в том, в чем не сле­ду­ет. Если уви­дишь нечи­сто­ты лу­ка­вых духов, т.е., по­мыс­лы, воз­ни­ка­ю­щие или пре­об­ра­зу­ю­щи­е­ся в уме твоем, не ужа­сай­ся, не удив­ляй­ся; если и доб­рые ура­зу­ме­ния неко­то­рых вещей явят­ся у тебя, не вни­май им, но, удер­жи­вая ды­ха­ние, как можно, и за­клю­чая ум в серд­це и при­зы­ва­ние Гос­по­да Иису­са часто и по­сто­ян­но со­вер­шая, ты скоро по­па­лишь и ис­тре­бишь их, по­ра­жая их бо­же­ствен­ным име­нем. Ибо го­во­рит Ле­ствич­ник: Иису­со­вым име­нем бей рат­ни­ков, ибо нет ни од­но­го более креп­ко­го ору­жия ни на небе, ни на земле". Далее тот же свя­той, по­учая о без­мол­вии и мо­лит­ве, про­дол­жа­ет: "в тер­пе­нии долж­но быть си­де­ние твое, ради ска­зав­ше­го: в мо­лит­ве пре­тер­пе­ва­ю­щи; и не скоро нужно вста­вать, осла­бе­вая по при­чине бо­лез­нен­ной при­труд­но­сти и ум­но­го взы­ва­ния и ча­сто­го во­дру­же­ния ума. По­се­му, по­ник­нув долу и со­би­рая ум в серд­це, при­зы­вай на по­мощь Гос­по­да Иису­са. Ощу­щая боль в пле­чах, часто бо­лез­нуя го­ло­вой, терпи все это, ища в серд­це Гос­по­да: ну­дя­щих­ся есть Цар­ствие Божие и нужд­ни­цы вос­хи­ща­ют е" (Мф. 11:12). Тот же отец го­во­рит и о том, как нужно со­вер­шать мо­лит­вы: "так ска­за­ли отцы: один - Гос­по­ди Иису­се Хри­сте, - Сыне Божий, по­ми­луй мя. Всю. Дру­гой же - по­ло­ви­ну: Иису­се, Сыне Божий, по­ми­луй мя, и это удоб­нее по при­чине мла­ден­че­ства еще ума и немо­щи, ибо никто не может сам собою чисто и со­вер­шен­но на­име­но­вать тайно Гос­по­да Иису­са, но толь­ко Духом Свя­тым. Как мла­де­нец, неуме­ю­щий го­во­рить, он не может еще со­вер­шать эту мо­лит­ву чле­но­раз­дель­но. Не дол­жен он по сла­бо­сти часто пе­ре­ме­нять при­зы­ва­ние имен, но мед­лен­но ради удер­жа­ния". Еще: "одни учат про­из­но­сить мо­лит­ву уста­ми, дру­гие же умом; я же счи­таю необ­хо­ди­мым и то, и дру­гое. Ибо ино­гда ум от уны­ния из­не­мо­га­ет про­из­но­сить ее, ино­гда же уста. Од­на­ко сле­ду­ет взы­вать без­молв­но и несму­щен­но, чтобы чув­ство ду­шев­ное и вни­ма­ние ума, сму­ща­е­мое го­ло­сом, не ото­шло, пока ум, обык­нув, не пре­успе­ет в деле, не вос­при­и­мет силу от Духа мо­лить­ся креп­ко и вся­че­ски. Тогда он уже не будет иметь нужды го­во­рить уста­ми, да и не смо­жет, бу­дучи в со­сто­я­нии в со­вер­шен­стве тво­рить мо­лит­ву одним толь­ко умом". Из ска­зан­но­го видно, что вы­ше­упо­мя­ну­тые отцы дают вполне ясное уче­ние о спо­со­бах обу­че­ния ум­но­му де­ла­нию для но­во­на­чаль­ных. Из их уче­ния можно по­нять на­став­ле­ния об этом де­ла­нии и дру­гих по­движ­ни­ков, хотя по­след­ние вы­ска­зы­ва­лись и не с такою яс­но­стью.

На этом кон­ча­ет­ся по­сла­ние стар­ца Па­и­сия об умной Иису­со­вой мо­лит­ве.