Книга 4. По­уче­ние 35
Это по­уче­ние весь­ма умест­но будет про­из­не­сти пред несколь­ко об­ра­зо­ван­ны­ми слу­ша­те­ля­ми

I. В день воз­дви­же­ния Чест­но­го и Жи­во­тво­ря­ще­го Кре­ста умест­но будет, бра­тия хри­сти­ане, по­бе­се­до­вать с вами о ве­ли­чии Гол­гоф­ской жерт­вы Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста, умер­ше­го для спа­се­ния мира, в том числе и нас ради, на кре­сте.

II. Бог Сво­е­го Сына не по­ща­де, но за нас всех пре­дал есть Его (Рим. 8:32). Гос­по­ди, какая ве­ли­кая жерт­ва! Од­на­ко ж если бла­го­го­вей­но вни­кать в нее, на­сколь­ко это воз­мож­но для сла­бо­го ума на­ше­го, то мы усмот­рим, что она, бес­пре­дель­ным ве­ли­чи­ем своим пре­вос­хо­дя всяк ум, в то же время тем же ве­ли­чи­ем своим оза­ря­ет наш ум, удо­вле­тво­ряя всем его по­треб­но­стям, как и все тайны хри­сти­ан­ства. Усмот­рим, что в этой бо­же­ствен­ной жерт­ве сре­ти­лись и об­ло­бы­за­лись бо­же­ствен­ное, т. е. вы­со­чай­шее, ми­ло­сер­дие с бо­же­ствен­ным бес­пре­дель­ным пра­во­су­ди­ем, - что эту жерт­ву, как сред­ство для на­ше­го спа­се­ния, могла изоб­ре­сти толь­ко бо­же­ствен­ная, т. е. бес­ко­неч­ная пре­муд­рость, - что в сред­стве этом все стро­го со­гла­ше­но с при­чи­ною и с целью, - что сред­ство это, для до­сти­же­ния цели, есть луч­шее и един­ствен­ное, одно из тех вы­со­чай­ших средств, ка­ки­ми вы­со­чай­шая пре­муд­рость обык­но­вен­но до­сти­га­ет своих вы­со­чай­ших целей.

а) Велик грех пер­во­го че­ло­ве­ка, на­ше­го пра­от­ца, пе­ре­шед­ший и на нас. Вку­ше­ние за­пре­щен­но­го плода ка­жет­ся пре­ступ­ле­ни­ем незна­чи­тель­ным толь­ко с пер­во­го взгля­да. Есте­ствен­но гре­шить нам, рож­ден­ным во грехе, но пер­вый че­ло­век до гре­хо­па­де­ния не имел при­род­но­го вле­че­ния ко греху. Со­гре­шив, Адам по­сту­пил про­тив своей при­ро­ды свет­лой, чи­стой, свя­той, ан­ге­ло и Бо­го­по­доб­ной; на­силь­ствен­но разо­рвал самый тес­ный союз с Богом и небо­жи­те­ля­ми, с ко­то­ры­ми лицом к лицу он бе­се­до­вал, ко­то­рые учили его толь­ко добру. Не го­во­рим о по­след­стви­ях пер­во­го греха. Он от­во­рил дверь в мир бес­чис­лен­но­му мно­же­ству гре­хо­па­де­ний, ко­то­рые сквер­ни­ли, сквер­нят и будут сквер­нить мир до его пе­ре­со­зда­ния, - бес­чис­лен­но­му мно­же­ству убийств, пре­лю­бо­де­я­ний, хищ­ни­честв и т. д. Не го­во­рим о внут­рен­нем зна­че­нии пер­во­го греха. В этом грехе была са­та­нин­ская гор­дость - Адаму было мало быть бо­го­по­доб­ным, ему за­хо­те­лось стать Богом. Была хуль­ная мысль на Бога, будто мог со­лгать Бог, Ко­то­рый го­во­рил: в онь же аще день сне­сте от за­пре­щен­но­го плода, смер­тию умре­те, - и вме­сто того была вера в диа­во­ла, ко­то­рый го­во­рил: бу­де­те яко бози, ве­дя­ще доб­рое и лу­ка­вое, - пред­по­чте­те диа­во­ла Богу. Была небла­го­дар­ность к Богу самая во­пи­ю­щая, - Адам по опыту, са­мо­му оче­вид­но­му и ося­за­тель­но­му, знал, что всем обя­зан был Богу, Ко­то­ро­го хотел оскор­бить. Была чув­ствен­ность самая при­хот­ли­вая, - мало было Адаму всего добра, так щедро твор­че­скою рукою рас­сы­пан­но­го в раю, за­хо­те­лось от­ве­дать имен­но за­пре­щен­но­го плода.

аа) По за­ко­ну прав­ды, чем выше лицо, ко­то­ро­му на­но­сит­ся оскорб­ле­ние, тем боль­ше оскорб­ле­ние, тем важ­нее пре­ступ­ле­ние. Одно и то же оскорб­ле­ние, на­при­мер, дерз­ким сло­вом иди дру­гим чем-либо, на­не­сен­ное лицу, за­ни­ма­ю­ще­му низ­шую сту­пень в об­ще­ствен­ной лест­ни­це, имеет из­вест­ное зна­че­ние; на­не­сен­ное лицу несколь­ко выс­ше­му, тоже оскорб­ле­ние по­лу­ча­ет боль­шее зна­че­ние; на­не­сен­ное цар­ско­му Ве­ли­че­ству, оно будет ве­ли­чай­шим пре­ступ­ле­ни­ем. Оскорб­ле­ние, на­не­сен­ное лицу бес­пре­дель­но ве­ли­ко­му, долж­но быть пре­ступ­ле­ни­ем бес­пре­дель­но ве­ли­ким. И по­то­му, как оскорб­ле­ние Бога, су­ще­ства бес­пре­дель­но ве­ли­ко­го, пер­вый грех пер­во­го че­ло­ве­ка был, и каж­дый из наших гре­хов есть, пре­ступ­ле­ние про­тив бес­пре­дель­но­го Божия ве­ли­че­ства, пре­ступ­ле­ние бес­пре­дель­но ве­ли­кое.

аб) Пер­вый грех пер­во­го че­ло­ве­ка тре­бо­вал, и каж­дый из наших гре­хов тре­бу­ет, бес­пре­дель­но ве­ли­ко­го на­ка­за­ния. По за­ко­ну прав­ды, на­ка­за­ние долж­но рав­нять­ся пре­ступ­ле­нию. Из­вест­ное пре­ступ­ле­ние долж­но под­верг­нуть­ся из­вест­но­му на­ка­за­нию; боль­шее пре­ступ­ле­ние долж­но под­верг­нуть­ся боль­ше­му на­ка­за­нию, еще боль­шее еще боль­ше­му и т. д. Чем боль­ше пре­ступ­ле­ние, тем боль­ше долж­но быть на­ка­за­ние. Пре­ступ­ле­ние бес­пре­дель­но ве­ли­кое долж­но влечь за собою бес­пре­дель­но ве­ли­кую казнь. А пер­вый грех пер­во­го че­ло­ве­ка был, и каж­дый из наших гре­хов есть, пре­ступ­ле­ние бес­пре­дель­но ве­ли­кое. Сле­до­ва­тель­но, каж­дый наш грех дол­жен на­вле­кать на нас бес­пре­дель­но ве­ли­кую казнь.

Каж­дым гре­хом об­ре­ка­ю­щий себя бес­ко­неч­но ве­ли­кой казни, че­ло­век, как су­ще­ство бес­смерт­ное, нести казнь бес­пре­дель­ную по про­дол­же­нию вре­ме­ни, казнь веч­ную может; но казнь бес­ко­неч­но ве­ли­кую по ка­че­ству, казнь бес­пре­дель­но тяж­кую, как су­ще­ство огра­ни­чен­ное, че­ло­век вме­стить в себе не может. Из этого сле­ду­ет, что каж­дый че­ло­век в от­дель­но­сти и весь род че­ло­ве­че­ский в со­во­куп­но­сти, в про­дол­же­ние целой веч­но­сти, не могли бы, за свой грех, за­пла­тить долг пра­во­су­дие Божию. Мил­ли­о­ны лет стра­дая в ад­ских муках, как го­во­рил один из оте­че­ствен­ных свя­ти­те­лей, мы за­бы­ли бы, было ли когда-либо на­ча­ло на­ше­му горь­ко­му житию, а все были бы неоплат­ны­ми долж­ни­ка­ми пред прав­дою Бо­жи­ей, все слы­ша­ли бы над ад­скою без­дною гроз­ный голос пра­во­суд­но­го Бога: еще гне­ва­юсь...

б) Как же было воз­ник­нуть роду че­ло­ве­че­ско­му из этой ужас­ной без­дны, из­ры­той для него его гре­ха­ми и Бо­жи­ей прав­дою? Под­ни­мая очи на­ше­го ума из этой без­дны горе, мы, при свете от­кро­ве­ния, на­чи­на­ем далее усмат­ри­вать над нею следы бес­пре­дель­ной пре­муд­ро­сти и бла­го­сти Бо­жи­ей.

За пер­вый грех пер­во­го че­ло­ве­ка, за каж­дый из наших гре­хов, за слож­ность гре­хов всего че­ло­ве­че­ско­го рода удо­вле­тво­рить­ся прав­да Божия могла или бес­пре­дель­но ве­ли­кою каз­нью всего че­ло­ве­че­ско­го рода, или же бес­пре­дель­но ве­ли­кой жерт­вой.

ба) По за­ко­ну прав­ды во­об­ще, на­ка­за­ние пре­ступ­ни­ка может за­ме­нить­ся жерт­вою, но жерт­вою непре­мен­но рав­но­силь­ною за­слу­жен­но­му на­ка­за­нию. Что это зна­чит? Что зна­чит жерт­ва? Я сде­лал пре­ступ­ле­ние, я дол­жен под­верг­нуть­ся из­вест­но­му на­ка­за­нию; но дру­гой кто-либо ре­ша­ет­ся из­ба­вить меня от на­ка­за­ния, при­няв на­ка­за­ние, мною за­слу­жен­ное, на себя. Такой пе­ре­нос на­ка­за­ния, мною за­слу­жен­но­го, на дру­гое лицо, непри­част­ное моему пре­ступ­ле­нию. есть жерт­ва со сто­ро­ны этого лица. Что зна­чит, что жерт­ва долж­на быть рав­но­силь­ною за­слу­жен­но­му на­ка­за­нию? Я сде­лал из­вест­ное пре­ступ­ле­ние и за­слу­жил из­вест­ное на­ка­за­ние; рав­ное мне по до­сто­ин­ству лицо, если хочет при­не­сти за меня жерт­ву, долж­но по­не­сти, для удо­вле­тво­ре­ния прав­ды, то же на­ка­за­ние, какое я за­слу­жил, или рав­но­силь­ное. За­слу­жил я ссыл­ку, оно долж­но по­не­сти ссыл­ку. За­слу­жил я смерт­ную казнь, и оно долж­но по­не­сти смерт­ную казнь или что-либо рав­но­силь­ное тому и дру­го­му и тре­тье­му на­ка­за­нию. По­нят­но от­сю­да также, что, чем боль­ше за­слу­жен­ное на­ка­за­ние, тем боль­ше долж­на быть и жерт­ва. Зна­чит, кто за­хо­тел бы из­ба­вить род че­ло­ве­че­ский от за­слу­жен­ной им бес­пре­дель­но ве­ли­кой казни, тот дол­жен был бы сам пре­тер­петь эту бес­пре­дель­но ве­ли­кую казнь или при­не­сти дру­гую какую-либо бес­пре­дель­но ве­ли­кую жерт­ву.

бб) Кто же мог по­не­сти за род че­ло­ве­че­ский эту бес­пре­дель­но ве­ли­кую казнь? Не мог по­не­сти ни че­ло­век, ни ангел. Че­ло­век по­то­му уже, что каж­дый из нас дол­жен был бы стра­дать за соб­ствен­ные грехи. Пра­вед­ни­ка, чи­сто­го от гре­хов и от пер­во­род­но­го греха, между лю­дь­ми, есте­ствен­но рож­ден­ны­ми, не было и быть не могло. Ни че­ло­век, ни ангел не могли по­то­му, что, как су­ще­ства бес­смерт­ные, и тот и дру­гой стра­дать вечно могут, но, как су­ще­ства огра­ни­чен­ные, стра­да­ние бес­пре­дель­но тяж­кое вме­стить в себя не могут. Такое стра­да­ние мог бы вме­стить в Себя один бес­пре­дель­ный Бог, если б Он толь­ко стра­дать мог. Но Бог по Своей при­ро­де бес­стра­стен.

Кто же после этого при­не­сет бес­пре­дель­но ве­ли­кую жерт­ву за род че­ло­ве­че­ский? Как по­бе­дить это непо­бе­ди­мое за­труд­не­ние?

бв) Пре­муд­рость Божия изоб­ре­ла и от­кро­ве­ние объ­яс­ни­ло нам новый, див­ный, неслы­хан­ный, но вполне со­глас­ный с за­ко­на­ми ра­зу­ма спо­соб при­не­се­ния бес­ко­неч­но ве­ли­кой жерт­вы. По за­ко­ну прав­ды, до­сто­ин­ство одной и той же жерт­вы воз­вы­ша­ет­ся вме­сте с до­сто­ин­ством лица, ее при­но­ся­ще­го. По­ло­жим, на­при­мер, что жерт­вою, при­но­си­мою за дру­го­го, было бы те­лес­ное на­ка­за­ние. Если бы те­лес­ное на­ка­за­ние при­ни­мал на себя че­ло­век, сто­я­щий на низ­шей сту­пе­ни об­ще­ствен­ной лест­ни­цы, эта жерт­ва имела бы из­вест­ную цену; если бы то же на­ка­за­ние при­ни­мал на себя че­ло­век, по роду и со­сто­я­нию сво­бод­ный от те­лес­но­го на­ка­за­ния, это жерт­ва была бы выше; если бы то же на­ка­за­ние при­ни­мал на себя выс­ший го­су­дар­ствен­ный са­нов­ник, та же самая жерт­ва была бы еще выше.

По­ло­жим еще, что жерт­вою, при­но­си­мою за дру­го­го, была бы смерт­ная казнь. При­но­си­мая из­вест­ным лицом, эта жерт­ва имела бы из­вест­ную цену; при­но­си­мая лицом выс­шим и выс­шим имела бы цену еще выс­шую и еще выс­шую; при­но­си­мая кем-либо из рода цар­ско­го, она имела бы цену вы­со­чай­шую, - лицом выс­шим еще выс­шую; при­но­си­мая су­ще­ством бес­пре­дель­но ве­ли­ким, она имела бы зна­че­ние жерт­вы бес­пре­дель­но ве­ли­кой. Но таким путем мы опять при­хо­дим к за­клю­че­нию, что и этого рода бес­пре­дель­но ве­ли­кую жерт­ву не могли при­не­сти ни че­ло­век, ни ангел, как су­ще­ства огра­ни­чен­ные; мог при­не­сти один толь­ко бес­пре­дель­но ве­ли­кий Бог, Ко­то­рый по при­ро­де Своей бес­стра­стен, неиз­ме­ня­ем, чужд вся­ко­го стра­да­ния и уни­чи­же­ния.

Един­ствен­ным спо­со­бом по­бе­дить опять это непо­бе­ди­мое за­труд­не­ние было, чтобы Сам Бог с Своею бес­страст­ною при­ро­дою со­еди­нил при­ро­ду огра­ни­чен­ную, спо­соб­ную стра­дать, без­греш­ную при­ро­ду, ко­то­рая могла бы стра­дать не за себя, а толь­ко за дру­го­го, - со­еди­нил эту при­ро­ду с Своею един­ством Ипо­ста­си или лица, чтобы могло стра­дать лицо Бо­го­че­ло­ве­ка бес­пре­дель­но ве­ли­кое, чтоб это стра­да­ние могло иметь цену бес­пре­дель­но ве­ли­кой жерт­вы.

Вот, между про­чим, необ­хо­ди­мость во­пло­ще­ния Сына Божия.

Толь­ко Божия пре­муд­рость могла изоб­ре­сти, толь­ко Божия бла­го­дать могла при­ве­сти в ис­пол­не­ние это бо­же­ствен­ное сред­ство че­ло­ве­че­ско­го спа­се­ния.

бг) Бог Сына Сво­е­го не по­ща­де, но за нас всех пре­дал есть Его. Еди­но­сущ­ный Богу Отцу Сын Божий сошел на землю и во­че­ло­ве­чил­ся: со­еди­нил с Своей бо­же­ствен­ной, бес­пре­дель­но ве­ли­кой, бес­страст­ной при­ро­дой при­ро­ду че­ло­ве­че­скую, огра­ни­чен­ную, спо­соб­ную стра­дать; при­ро­ду сверхъ­есте­ствен­но за­ча­тую и рож­ден­ную, и по­то­му чи­стую и без­греш­ную, непод­ле­жа­щую веч­ной казни за себя, спо­соб­ную стра­дать толь­ко за дру­гих, со­еди­нил един­ством Ипо­ста­си, так что Бо­же­ство и че­ло­ве­че­ство во Иису­се Хри­сте со­ста­ви­ли одно бо­же­ствен­ное лицо, еди­но­го Бо­го­че­ло­ве­ка. И Бо­го­че­ло­век, за грехи рода че­ло­ве­че­ско­го, по­тер­пел смерть! Эта смерть уже по тому од­но­му, что по­не­се­на Бо­го­че­ло­ве­ком, лицом бес­пре­дель­но ве­ли­ким, есть жерт­ва бес­пре­дель­но ве­ли­кая, спо­соб­ная за­ме­нить бес­пре­дель­но ве­ли­кую казнь рода че­ло­ве­че­ско­го, удо­вле­тво­рить прав­де Бо­жи­ей за бес­пре­дель­но ве­ли­кую слож­ность че­ло­ве­че­ских гре­хов.

бд) Но эта жерт­ва бес­пре­дель­но ве­ли­ка не толь­ко по бес­пре­дель­но ве­ли­ко­му до­сто­ин­ству Лица, ее при­нес­ше­го. Осме­лим­ся ска­зать: она бес­пре­дель­но ве­ли­ка и сама по себе. Бла­го­го­вей­ны­ми очами мы долж­ны усмат­ри­вать в ней две сто­ро­ны: сто­ро­ну, по­нят­ную для на­ше­го ума, и дру­гую, для ума на­ше­го непо­сти­жи­мую. Что усмат­ри­ва­ем мы в пер­вой? Бес­пре­дель­но ве­ли­кий Бог вме­ща­ет­ся во чрево Девы, при­ни­ма­ет в ипо­стас­ное еди­не­ние с Собою че­ло­ве­че­скую при­ро­ду со всеми ее немо­ща­ми, кроме греха, рож­да­ет­ся, рас­тет, до трид­ца­ти­лет­не­го воз­рас­та живет в без­вест­но­сти, в край­нем убо­же­стве, среди раз­но­об­раз­ных нужд и огор­че­ний. Во время трех­лет­не­го об­ще­ствен­но­го слу­же­ния тер­пит бед­ность, на­смеш­ки, по­ру­га­ния, по­ку­ше­ния на Его жизнь, чер­ную небла­го­дар­ность, общее неве­рие или ма­ло­ве­рие. В по­след­ние дни жизни видит из­ме­ну уче­ни­ка пре­да­те­ля, ма­ло­ду­шие дру­гих уче­ни­ков, слы­шит вопли на­ро­да: кровь Его на нас и на чадех наших, - вопли на­ро­да, ко­то­ро­му, кроме добра, Он ни­че­го не тво­рил; невин­но осуж­да­ет­ся на смерть, тер­петь по­ру­га­ния, за­пле­ва­ния, за­у­ше­ния, би­че­ва­ния; об­на­жен­ный пред очами всего света, тер­пит по­зор­ную и му­чи­тель­ную смерть; уми­рая, видит злоб­ную ра­дость, слы­шит на­смеш­ки же­сто­ко­сер­дых сви­де­те­лей Его то­ми­тель­ной казни. На­доб­но ска­зать, что в этой жизни и смер­ти почти все со­еди­ни­лось, чтобы сде­лать эту жизнь одной из несчаст­ней­ших, эту смерть одной из самых тяж­ких.

Но бо­же­ствен­ное от­кро­ве­ние, хотя вполне и не рас­кры­вая нашей немо­щи непо­сти­жи­мо­го, за­став­ля­ет нас, од­на­ко же, в этих и для нас удо­бо­по­нят­ных стра­да­ни­ях Бо­го­че­ло­ве­ка ви­деть толь­ко внеш­нюю обо­лоч­ку дру­гих стра­да­ний внут­рен­них, без­мер­но более тяж­ких. Пре­ды­зоб­ра­жая тя­жесть стра­да­ний Бо­го­че­ло­ве­ка, один про­рок взы­ва­ет: Гос­по­ди! кто ве­ро­ва слуху на­ше­му, кто верит сло­вам нашим? - и го­во­рит, что вид страж­ду­ще­го Бо­го­че­ло­ве­ка ума­лен паче всех сынов че­ло­ве­че­ских (Ис. 53:1-3). Пре­ды­зоб­ра­жая собою тяжко страж­ду­ще­го Бо­го­че­ло­ве­ка, дру­гой про­рок, от лица Бо­го­че­ло­ве­ка, взы­ва­ет: вси об­ра­ти­те­ся и ви­ди­те, аще есть бо­лезнь, яко бо­лезнь Моя (Плч. 1:12) Тре­тий, от лица Бо­го­че­ло­ве­ка, во­пи­ет: Боже, Боже Мой! вскую оста­вил Мя еси? (Пс. 21:1) - Что это, - пре­уве­ли­че­ние в сло­вах пи­са­ния, в сло­вах Духа Божия? Со­хра­ни нас Бог так ду­мать... С бла­го­го­вей­ным тре­пе­том оста­нав­ли­ва­ем­ся далее на пред­смерт­ном том­ле­нии Бо­го­че­ло­ве­ка в саду Геф­си­ман­ском. И начат, - го­во­рит св. еван­ге­лист, - скор­бе­ти и ту­жи­ти. Сам Бо­го­че­ло­век го­во­рит уче­ни­кам: при­скорб­на есть душа Моя до смер­ти... Па­да­ет Бо­го­че­ло­век на лице Своем мо­ля­ся и го­во­рит: Отче Мой! аще воз­мож­но есть, да ми­мо­идет от Мене чаша сия (Мф. 26:38-39)... Ока­за­лось нуж­ным, чтоб явил­ся Бо­го­че­ло­ве­ку ангел, укреп­ляя Его. И ду­шев­ная мука Его в эти ми­ну­ты была так ве­ли­ка, что бысть пот Его, яко капли крове, кап­лю­щия на землю (Лк. 22:2-4). Видно, казнь, ко­то­рую прав­да Божия уго­то­ва­ла на кре­сте Бо­го­че­ло­ве­ку, была так без­мер­но тяжка, что Сам Бо­го­че­ло­век в ужасе от­сту­пал от нее...

Так-то при­не­се­на во все­со­жже­ние Богу эта бес­пре­дель­но ве­ли­кая жерт­ва. Прав­да Божия на­сто­я­ла на своем; бла­го­дать Божия сде­ла­ла свое дело. Тако воз­лю­би Бог мир, яко Сына Сво­е­го еди­но­род­но­го дал есть, да всяк ве­ру­яй в Него не по­гиб­нет, но имать живот веч­ный (Ин. 3:16). Бог Сына Сво­е­го не по­ща­де, но за нас всех пре­дал есть Его, да с Ним и вся нам дар­ству­ет.

III. Пади во прах, хри­сти­а­нин, пред этим пре­чи­стым телом тво­е­го Спа­си­те­ля: в нем, как в жерт­ве все­со­жже­ния, со­жже­ны твои грехи. С бла­го­го­вей­ным тре­пе­том и бла­го­дар­ною лю­бо­вью об­ло­бы­зай эти язвы; в них излит гнев Божий, ко­то­рый ад­ским огнем дол­жен был бы жечь вечно тебя.