Книга 15. По­уче­ние 54

I. Пре­по­доб­ный Пимен, родом егип­тя­нин, па­мять коего со­вер­ша­ет­ся ныне, ро­дил­ся около 340 года по Р. Х. В мо­ло­дых еще годах он дал обет без­мол­вия и от­ре­че­ния от мира и стал под­ви­зать­ся в пу­стын­ном скиту, близ Диок­ла. С ним вме­сте под­ви­за­лись и бра­тья его: стар­ший - Ану­вий и мень­шой, неиз­вест­ный по имени.

И так стро­го со­дер­жал преп. Пимен обет свой от­ре­че­ния от мира, что даже от сви­да­ния с ма­те­рию своей он от­ка­зал­ся, когда она при­ш­ла од­на­ж­ды на­ве­стить своих детей в скиту, и толь­ко уже по на­сто­я­тель­но­му убеж­де­нию бра­тии Пимен, по­дой­дя к двери, за ко­то­рой сто­я­ла мать его, ска­зал ей: - "Если ты ве­ли­ко­душ­но пе­ре­не­сешь вре­мен­ную раз­лу­ку с нами, то в бу­ду­щей жизни бу­дешь ви­деть нас; так мы на­де­ем­ся на че­ло­ве­ко­лю­бие Божие!" И уте­шен­ная этим обе­ща­ни­ем мать оста­ви­ла скит, не до­мо­га­ясь более ви­деть детей своих и не от­вле­кая их от по­дви­га из­бран­ной ими жизни.

Между тем преп. Пимен, тя­го­тясь воз­рас­та­ю­щей сла­вою, из­бе­гая по­чи­та­ния людей, ски­тал­ся в про­дол­же­ние несколь­ких лет по раз­ным ме­стам; потом, воз­вра­тясь в еги­пет­скую пу­сты­ню, оста­вал­ся в ней до самой своей кон­чи­ны около 450 г., про­дол­жая свое су­ро­вое по­движ­ни­че­ство, но вме­сте с тем не остав­ляя людей сво­и­ми на­став­ле­ни­я­ми, из ко­то­рых мно­гие со­хра­ни­лись в пи­са­ни­ях и до на­сто­я­ще­го вре­ме­ни.

Од­на­ж­ды бра­тия спро­си­ли преп. Пи­ме­на: "сле­ду­ет ли, видя со­гре­ше­ние брата, умол­чать и по­крыть грех его?"

- Сле­ду­ет, - от­ве­чал преп. Пимен, - если по­кро­ешь грех брата, то и Бог по­кро­ет твой грех...

- Я слышу непри­лич­ное об одном нера­ди­вом брате, - ска­зал од­на­ж­ды преп. Пиме­ну один из ино­ков, - и так со­блаз­ня­ет меня его жизнь, что я даже хотел бы отой­ти от­сю­да...

- А прав­да ли то, что ты слы­шал о брате? - спро­сил преп. Пимен.

- Прав­да, по­то­му что мне пе­ре­дал о нем один вер­ный че­ло­век...

- Нет, он не вер­ный че­ло­век, - воз­ра­зил по­движ­ник, - если бы он был вер­ный, то ни­ко­гда не ска­зал бы тебе ху­до­го о брате. А ты, чего не видел сам, о том не верь и дру­го­му, да если и сво­и­ми гла­за­ми уви­дишь, то не тот­час верь...

- Но какой же ответ ты дашь Богу, что, уви­дев со­гре­ша­ю­ще­го, не об­ли­чил его?

- Я скажу: Гос­по­ди! Ты по­ве­лел пре­жде вы­нуть брев­но из сво­е­го глаза, а потом из­вле­кать сучек из глаза брата... я ис­пол­нил по­ве­ле­ние Твое...

II. Об­ра­тим, бра­тия, вни­ма­ние на это на­став­ле­ние преп. Пи­ме­на и будем воз­дер­жи­вать­ся от осуж­де­ния наших ближ­них, если мы к тому не при­зва­ны цер­ков­ною и граж­дан­скою вла­стью.

а) Мы в своей част­ной жизни не имеем ни­ка­ко­го права осуж­дать ближ­них, - по­то­му что один Бог есть За­ко­но­по­лож­ник и Судия, могий спа­сти и по­гу­би­ти (Иак. 5:12); Он толь­ко имеет власть су­дить небла­го­дар­но­го греш­ни­ка. Ты же кто еси судяй чуж­де­му рабу (Рим. 14:4)? Стоит он или па­да­ет, су­дить о том не тебе, а Гос­по­ду его, - го­во­рит апо­стол Павел. Силен бо есть Бог по­ста­ви­ти его. Поз­во­ляя себе су­дить о дей­стви­ях че­ло­ве­че­ских, мы чрез это как бы пред­вос­хи­ща­ем право Божие. А это не есть ли ве­ли­чай­ший грех пред Богом?

б) Мы не долж­ны осуж­дать нрав­ствен­ное по­ве­де­ние ближ­них и по­то­му, что не в силах про­из­несть о че­ло­ве­ке пра­виль­ное суж­де­ние. Кто бо весть от че­ло­ве­ка, го­во­рит апо­стол Павел, яже в че­ло­ве­це, точию дух че­ло­ве­ка, жи­ву­щий в нем! (1Кор. 2:11). Судя о по­ступ­ках че­ло­ве­ка, не труд­но нам оши­бить­ся в своих суж­де­ни­ях; суд наш будет ос­но­вы­вать­ся толь­ко на внеш­них при­зна­ках, ко­то­рые часто не со­от­вет­ству­ют внут­рен­ним ка­че­ствам. Предо­ста­вим это дело лицам, по­став­лен­ным от Бога вя­зать и ре­шить со­весть людей по их чи­сто­сер­деч­но­му при­зна­нию пред лицом Бо­жи­им.

Быть может в то время, когда мы осуж­да­ем на­ше­го со­гре­шив­ше­го ближ­не­го, он давно в сле­зах и со­кру­ше­нии серд­ца рас­ка­ял­ся пред Богом и ис­про­сил у Него про­ще­ние. Быть может, осуж­дая ближ­не­го, мы де­ла­ем­ся ору­ди­ем кле­вет­ни­ком, ко­то­рых диа­вол на­учил го­во­рить ложь на ближ­не­го, чтобы по­се­лить смуту и нестро­е­ние между хри­сти­а­на­ми. Быть может, что мы глу­бо­ко оши­ба­ем­ся, ре­ша­ясь осуж­дать дру­гих за то, за что их нужно нам одоб­рять и ува­жать.

в) Еще более долж­но удер­жи­вать нас от осуж­де­ния пол­ное со­зна­ние того, что чрез осуж­де­ние дру­гих мы и от людей и от Бога на­вле­ка­ем на себя за­слу­жен­ное нами осуж­де­ние. Не су­ди­те, - го­во­рит Гос­подь, - да не су­ди­ми бу­де­те (Мф. 7:1). Часто мы осуж­да­ем ближ­не­го за то, в чем сами ви­нов­ны и что в себе самих не толь­ко из­ви­ня­ем, но и вы­хва­ля­ем. Осуж­дая таким об­ра­зом дру­гих, не осуж­да­ем ли мы вме­сте с тем и себя? Неиз­ви­ни­те­лен ты, вся­кий че­ло­век, го­во­рит апо­стол Павел, су­дя­щий дру­го­го, ибо тем же судом, каким су­дишь дру­го­го, осуж­да­ешь себя, по­то­му что, судя дру­го­го, де­ла­ешь то же (Рим. 2:1) и сам.

г) Зная невни­ма­тель­ность нашу к самим себе, тот же апо­стол уве­ще­ва­ет нас: ис­пы­ты­вай­те самих себя, самих себя ис­сле­ды­вай­те! (2Кор. 13:5). Вот урок для хри­сти­а­ни­на, ко­то­рый дол­жен быть все­гда и везде пред его гла­за­ми! Вот пред­мет для его за­ня­тий, ста­ра­ний и по­пе­че­ний! А об­ра­ща­ем ли мы на это долж­ное вни­ма­ние? Взой­ти в хра­ми­ну своей души, рас­смат­ри­вать и ис­сле­до­вать соб­ствен­ные по­мыс­лы, по­же­ла­ния, чув­ство­ва­ния и на­клон­но­сти, это как бы не наше дело. Что ты смот­ришь на сучок в глазе брата тво­е­го, - го­во­рит Спа­си­тель, - а брев­на в своем глазе не чув­ству­ешь? (Мф. 7:3). Ли­це­мер! Вынь пре­жде брев­но из тво­е­го глаза, и тогда уви­дишь, как вы­нуть сучек из глаза брата тво­е­го. Спа­си­тель этими сло­ва­ми на­уча­ет нас быть вни­ма­тель­нее к самим себе, за­ме­чать соб­ствен­ные сла­бо­сти, недо­стат­ки и по­греш­но­сти, чтобы тем самым ис­тре­бить в себе худую на­клон­ность осуж­де­ния.

д) При­ве­дем здесь несколь­ко при­ме­ров, по­ка­зы­ва­ю­щих, как греш­но осуж­дать ближ­них и как свя­тые из­бе­га­ли этого греха.

Авва Па­ф­ну­тий рас­ска­зы­вал о себе: "Од­на­ж­ды, пу­те­ше­ствуя, сбил­ся я с до­ро­ги, ибо был туман, и очу­тил­ся близ од­но­го се­ле­ния. Там уви­дел я неко­то­рых, бес­стыд­но раз­го­ва­ри­вав­ших между собою. Оста­но­вив­шись, начал я мо­лить­ся о гре­хах своих. И вот явил­ся мне ангел с мечом и го­во­рит: Па­ф­ну­тий! Все осуж­да­ю­щие бра­тий своих по­гиб­нут от меча сего! Но ты не осу­дил, а сми­рил­ся пред Богом, как бы ви­нов­ный в грехе. По­се­му имя твое впи­са­но в книгу живых".

Итак, да вни­ма­ем себе самим и о своих гре­хах будем более за­бо­тить­ся, чтобы от них осво­бо­дить­ся. Один бла­го­че­сти­вый ста­рец, видя, что брат его со­гре­шил, со вздо­хом ска­зал: "горе мне! Как он со­гре­шил се­год­ня, так со­гре­шу и я зав­тра". По­доб­ным об­ра­зом и вся­ко­му из нас над­ле­жит па­мя­тью о соб­ствен­ном недо­сто­ин­стве и бес­си­лии от­ра­жать от ума сво­е­го гор­де­ли­вые по­мыс­лы осуж­де­ния ближ­не­го.

Один инок был до­воль­но нера­див на пути спа­се­ния, в пост­ни­че­стве и мо­лит­вах. На­ко­нец при­шло время рас­стать­ся ему с жиз­нью, и со­брав­ши­е­ся во­круг одра его бра­тия чрез­вы­чай­но уди­ви­лись, видя, что этот, по мне­нию их, бес­печ­ный инок остав­ля­ет мир не толь­ко без тре­пе­та, но бла­го­да­ря Бога и даже улы­ба­ясь. - "От­че­го ты в гроз­ный час суда Божия так бес­пе­ча­лен? - спро­си­ли они, - мы знаем твою жизнь и не по­ни­ма­ем тво­е­го рав­но­ду­шия; укре­пись силою Хри­ста, Бога на­ше­го, и скажи нам, да про­сла­вим Его ми­ло­сер­дие". - Тогда уми­ра­ю­щий инок, несколь­ко под­няв­шись с одра, ска­зал им: - "так, отцы и бра­тия! Я жил нера­ди­во, и ныне все мои дела пред­став­ле­ны мне и про­чте­ны ан­ге­ла­ми Бо­жи­и­ми; я с со­кру­ше­ни­ем при­знал­ся в них, и ожи­дал всей стро­го­сти суда Гос­под­ня... Но вдруг ан­ге­лы ска­за­ли мни: "при всем небре­же­нии, ты не осуж­дал и был незло­бив", и с этими сло­ва­ми раз­дра­ли ру­ко­пи­са­ние гре­хов моих. Вот ис­точ­ник моей ра­до­сти!" Ска­зав это, инок пре­дал с миром душу свою Гос­по­ду. Не осуж­дай­те, да не осуж­де­ны бу­де­те; оставь­те, и оста­вит­ся вам, - ска­зал Гос­подь (Лк. 6:37).

"Вот один из самых крат­ких путей, ве­ду­щих к по­лу­че­нию про­ще­ния гре­хов, - го­во­рит св. Иоанн Ле­ствич­ник, - а имен­но - не осуж­дать! Если вы не су­ди­те, то и вас не будут су­дить" (Лк. 6:37).

е) Но есть, бра­тия, иные слу­чаи, в ко­то­рых поз­во­ли­тель­но го­во­рить о ком-ни­будь дурно.

"Думаю, - го­во­рит св. Ва­си­лий Ве­ли­кий, - что два есть слу­чая, в ко­то­рых поз­во­ли­тель­но го­во­рить о ком-ни­будь дур­ное, имен­но: когда необ­хо­ди­мо кому по­со­ве­то­вать­ся с дру­ги­ми ис­пы­тан­ны­ми в этом, как ис­пра­вить со­гре­шив­ше­го, и еще, когда бы­ва­ет нужда предо­сте­речь дру­гих, ко­то­рые, по неве­де­нию, могут быть неред­ко в со­об­ще­стве с худым че­ло­ве­ком, по­чи­тая его доб­рым, тогда как апо­стол по­ве­ле­ва­ет не при­ме­ши­вать­ся та­ко­вым (2Фес. 3:14), чтобы не на­ло­жить как бы сил­ков на свою душу. Так по­сту­пал и сам апо­стол, как видим из того, что пишет к Ти­мо­фею: "Алек­сандр ковач многа ми зла со­тво­ри: от него же и ты себе блюди, зело бо про­ти­вит­ся сло­ве­сем нашим" (2Тим. 4:14-15). А кто без та­ко­вой необ­хо­ди­мо­сти го­во­рит что-ни­будь о дру­гом, с на­ме­ре­ни­ем раз­гла­сить или очер­нить, тот кле­вет­ник, хотя бы го­во­рил и прав­ду".

III. Будем мо­лить­ся Гос­по­ду, чтобы Он от­крыл нам ду­хов­ные очи зреть нашу гре­хов­ность, и силою все­дей­ству­ю­щей Своей бла­го­да­ти уни­что­жил в нас зло­на­ме­рен­ную и ду­ше­вред­ную страсть осуж­дать бра­тий наших.