Книга 15. По­уче­ние 24

I. В день пре­под. и бо­го­нос­но­го отца на­ше­го Фе­о­до­сия пе­чер­ска­го, от­ли­чав­ша­го­ся необык­но­вен­ным воз­дер­жа­ни­ем (он упо­треб­лял, и то не вся­кий день, в пищу лишь хлеб и воду и то в меру), нам умест­но будет по­бе­се­до­вать с вами, бра­тие, о том страш­ном ги­бель­ном виде невоз­дер­жа­ния, ко­то­рый на­зы­ва­ет­ся пьян­ством.

II. Порок пьян­ства сам по себе гну­сен; он уни­жа­ет до­сто­ин­ство че­ло­ве­ка, неред­ко ста­вит его ниже без­с­ло­вес­но­го жи­вот­на­го, де­ла­ет его лютее зверя, ис­ка­жа­ет и обез­об­ра­жи­ва­ет даже внеш­ний вид его, уби­ва­ет ду­шев­ныя силы, ги­бель­но дей­ству­ет на те­лес­ное здо­ро­вье и неред­ко за­вер­ша­ет свое дей­ствие смер­то­нос­ною и му­чи­тель­ною бо­лез­нию или вне­зап­ною и по­стыд­ною смер­тию. Взгля­ни­те на тех несчаст­ных, ко­то­рые так часто встре­ча­ют­ся на ули­цах зимою без обуви, едва при­кры­тые гряз­ны­ми лох­мо­тья­ми: все они не ста­рых лет, но боль­шею ча­стию с из­мож­ден­ным здо­ро­вьем и тяжко стра­да­ют от хо­ло­да и го­ло­да. Есть между ними такие, ко­то­рые вышли из до­ста­точ­ных се­мейств или сами имели до­ста­ток. Что их до­ве­ло до та­ко­го жал­ко­го по­ло­же­ния? Невоз­дер­жа­ние в вине. Спер­ва, го­ня­ясь за ве­се­ли­ем, они стали убе­гать от труда, а потом, когда неуме­рен­ное ве­се­лье раз­сла­би­ло их силы, труд стал убе­гать от них. Они бы и же­ла­ли тру­дить­ся, но труд уже не да­ет­ся им, а без труда гиб­нут, не имея места пре­кло­нить го­ло­ву, до­ко­ле не при­мет их сыра-земля. Вот одно из бед­ствий, по­раж­да­е­мых пьян­ством. Но этим бед­стви­ем не огра­ни­чи­ва­ют­ся ги­бель­ныя по­след­ствия этой стра­сти: пьян­ство есть мать рас­пут­ства.

а) О чем горь­ко и неутеш­но пла­чет эта по­чтен­ная ста­руш­ка? Верно, схо­ро­ни­ла кого-ни­будь из близ­ких серд­цу? Нет, это было бы ей много легче; слезы ее Бог осу­шил бы, а у нея сох­нет душа, и слезы льют­ся ру­чья­ми. Есть у нея сын; во вдов­стве и в нужде она вскор­ми­ла и воз­рас­ти­ла его, по­ста­ви­ла на ноги, до­жда­лась, когда он опре­де­лил­ся к месту, да­ю­ще­му до­ста­точ­ныя сред­ства для про­жи­тия и ему и ей под ста­рость. Про­шло несколь­ко лет счаст­ли­вой и до­воль­ной жизни. Но враг по­за­ви­до­вал ее сча­стию: сын ея, в юно­сти вос­пи­тан­ный в стра­хе Бо­жи­ем, во­вле­чен сверст­ни­ка­ми в дур­ное об­ще­ство, увлек­ся ве­се­лою, но не бла­гою бе­се­дою своих то­ва­ри­щей; на­чал­ся новый по­ря­док его жизни; за днев­ны­ми за­ня­ти­я­ми - отдых, но не преж­ний тихий, под кро­вом ма­тер­ня­го убе­жи­ща, а со­про­вож­да­ю­щий­ся раз­гуль­ным ве­се­льем. Спер­ва это из­ред­ка, а потом чаще и чаще. Юноша по­сте­пен­но при­бли­жал­ся к без­дне; но страх Божий и по­чте­нье к ма­те­ри удер­жи­ва­ли его еще от окон­ча­тель­но­го па­де­ния. Но вот он утра­тил вся­кое ува­же­ние к ма­те­ри; юноша бро­сил­ся в омут гру­бых на­сла­жде­ний, забыл об Отце небес­ном и о ма­те­ри зем­ной, и сде­лал­ся блуд­ным сыном, осуж­ден­ным пасти сви­ней. Вот о чем неутеш­но пла­чет эта по­чтен­ная ста­руш­ка!

б) А эта мо­ло­дая жен­щи­на о чем тос­ку­ет? От­че­го так рано увяла кра­со­та ее без ви­ди­мой бо­лез­ни, без гнета су­ро­вой нужды, по ви­ди­мо­му, среди покоя и до­воль­ства? Она не пла­чет, - серд­це ее вы­сох­ло, слез у нея неста­ло, их никто не видал и пре­жде, кроме тем­ной без­сон­ной ночи; ей толь­ко она по­ве­ря­ла свою тоску да Богу, скры­вая, сколь­ко можно было, от людей, по­то­му что люди по­мочь ей не могли, а уве­ли­чить горе могли. Что же у ней за горе, ко­то­рое то­чи­ло ее серд­це, как червь точит серд­це­ви­ну де­ре­ва под корою? Есть у нея муж, лю­би­мый ею, есть у нея дети, еще ма­лют­ки, без­за­бот­но рез­вя­щи­я­ся при ней. Днем муж занят делом вне дома, а ве­че­ром, когда за­ня­тия вне дома кон­ча­лись, пре­жде воз­вра­щал­ся домой к жене и детям, - а те­перь его нет. По­да­ют ужин, но сни­ма­ют со стола нетро­ну­тым; дети спят мла­ден­че­ским сном, а жена сидит и ждет мужа, при­слу­ши­ва­ет­ся ко вся­ко­му шо­ро­ху под окном и у две­рей. Вот пол­ночь, а его все нет; толь­ко к утру воз­вра­ща­ет­ся он домой не с лас­кою к жене, не с по­вин­ною го­ло­вою, а в раз­дра­жен­ном со­сто­я­нии; ни за что, ни про что на жену сып­лют­ся оскорб­ле­ния и угро­зы в ответ на ея, еще сбе­ре­жен­ныя на чер­ный день, слезы. На­ко­нец, сон уго­мо­нил шум­но­го от вина до­мо­хо­зя­и­на, со­стра­да­тель­но по­крыл кры­лом своим и ис­том­лен­ную стра­да­ли­цу. Сон про­шел, на­стал дру­гой день, вышел из го­ло­вы и чад про­шед­ша­го дня, но оба­я­нье раз­гуль­но­го ве­се­лья не про­шло. Ве­че­ром и ночью то же, что вчера, зав­тра и после опять то же с неко­то­ры­ми пе­ре­ры­ва­ми, затем опять на всю ночь раз­гу­лье под раз­ны­ми для жены пред­ло­га­ми или при­кра­са­ми - то друг, то по­ку­па­тель, то име­нин­ник, то... да мало ли что можно при­ду­мать, но при всех вы­дум­ках со­сто­я­нье се­мей­ства пор­тит­ся, хо­зяй­ство раз­стра­и­ва­ет­ся, в дом, пре­жде за­жи­точ­ный, на­чи­на­ет за­гля­ды­вать не лег­кая нужда, и про­гнать ее неко­му и нечем. Жене стра­да­ли­це Гос­подь по­сы­ла­ет смерт­ное упо­ко­е­ние, детей бла­го­де­те­ли ее по­ме­ща­ют в бла­го­тво­ри­тель­ныя и бо­го­угод­ныя за­ве­де­ния, а сам - ви­нов­ник та­ко­го се­мей­но­го пе­ре­во­ро­та, яв­ля­ет­ся среди ски­таль­цев, днем пе­ре­бе­га­ю­щим с места на место, зимою стра­да­ю­щим от го­ло­да и хо­ло­да, а ночью в при­ю­тах для без­до­мов­ных и без­при­ют­ных.

III. Вот горь­кие плоды по­ро­ка - пьян­ства, так силь­но рас­про­стра­нен­но­го между нами! "Пьян­ство, ска­жем сло­ва­ми зна­ме­ни­та­го крон­штадт­ско­го пас­ты­ря, - диа­воль­ская сеть, диа­воль­ская отра­ва, ибо пьян­ство губит души че­ло­ве­че­ския, а вме­сте с ду­ша­ми и тела. Что такое пи­тей­ные дома? За­пад­ни диа­во­ла. В домах ста­вят какую-ни­будь по­су­ду с му­хо­мор­ною водою для из­ве­де­ния мух: мухи на­пьют­ся ея, - опья­не­ют и потом из­ды­ха­ют. По­доб­ны этому и пи­тей­ные дома".

Воз­люб­лен­ные хри­сти­ане! "Не упи­вай­тесь вином, в нем же есть блуд" (Еф. 5:18). Все­гда пом­ни­те, что "пья­ни­цы цар­ствия Божия не на­сле­дят" (1Кор. 6:10).